Легенда о волке (СИ) - страница 11

- Я уже говорил, что ты волшебница? – старик с благодарностью опустился на стул, и Эра тут же поставила перед ним тарелку, наполненную аппетитным рагу. - А ты почему это не садишься вместе со мной?

- Мне нужно бежать к ручью, столько стирки, а ведь еще надо словить солнце, чтобы оно все просохло, - Эра улыбнулась, но тут же смутилась, услышав громкое урчание в животе.

- Да ты же худая как скелет, живо есть! - скомандовал Уильям, безапелляционно.

Эра не стала спорить с упрямцем и поставила тарелку перед собой, но только она ощутила вкус овощей на языке, как почувствовала, что действительно голодна, и с жадностью проглотило все, не замечая, что старик не отрывает от нее взгляда.

- Спасибо, это было восхитительно, - похвалил ее он.

- До завтра, дедушка.

От ее слов его глаза наполнились влагой, и он с трудом смог удержать слезы на месте, эта девушка всколыхнула в нем давние воспоминания.

- До завтра, доченька.

Какой же тяжелой была корзина в этот раз. Это и не удивительно, ведь она еще взяла одежду Уильяма, не говоря уже о двойной ноше от прачки. Уже на полпути она поняла, что пальцы просто разжимаются от тяжести, а плечи ноют от усталости, а ведь ей еще нужно все это выстирать. Боже помоги!

Наверное, если б не Фриц, который возвращался домой, Эра бы так и осталась стоять на дороге тяжело дыша. С радостью он подвез ее к лесу, где она горячо поблагодарив соседа, слезла с повозки и проводила удаляющегося старика взглядом, и только когда пыль осела Эра вошла в свой такой любимый лес.

Она почти сразу ощутила новый прилив энергии, и отнесла эта на чудодейственное щебетание птиц и аромат трав и деревьев. Здесь она всегда дышала полной грудью, и, казалось, все беды оставались там, на пустынной дороге, а эти вековые дубы и ели были ее защитниками, а лесные обитатели - друзьями и утешителями.

Каждый день, приходя к ручью, ей чудилось, что все стало еще краше, трава зеленее, а вода чище прежнего, веселым звоном ударяясь об камни, поднимая ей настроение словно прекраснейшей музыкой. Руки как всегда сразу погрузились в прохладу воды, и словно она обладала волшебной силой, снимала с них усталость за считанные минуты. Да, она любило все это, а остальной мир ей был не нужен, когда она имела свой собственный рай.

Правда, как только из корзины появлялась куча одежды, которая должна была погрузиться в эту кристально чистую воду, девушка расстраивалась, так ей не хотелось осквернять свой источник. Но другого выбора ей не предоставлялась и она с печалью окунала в воду ткань и терла ее мылом, пока она не становилась чистой и благоуханной. Сегодня ей понадобилось очень много времени, чтобы достирать все, и когда последняя рубаха повисла на веревке она с удивлением поняла что до заката остался всего час не больше, а значит, одежда просто не успеет высохнуть до ее ухода, но и оставить ее здесь она не могла. Ей придется взять ее домой влажной, но сейчас она хотела искупаться и дать отдых измученному телу, но прежде девушка вытащила из кармана монеты, которые дал старик за ее труд и пошла к своему дубочку.

Деревце, поникло еще больше, а те не многие листочки пожелтели и опали, Эра знала, что это действие отравы: вместе с паразитами, которые убивали его изнутри, оно подвергало само деревце на страдания. У девушки на глазах появились слезы и она с нежностью провела по высохшей коре, извиняясь за боль причиненную ею. Развернув платочек в который она прятала деньги она добавила туда сегодняшний заработок, и спрятала в глубь ее сторожа. Возможно весной, дубочек поправится и зацветет, а может, его силы настолько истощились, что засохнет и умрет, но девушка верила в это хрупкое, но сильное по своей природе дерево. Ведь вон какие его сородичи могучие, громадные, выстроились вдоль леса, словно богатыри.

Девушки с печалью заметила, как солнце неуклонно катится на запад, в воздухе заметно похолодало, но вода манила в свои глубины, и девушка, сбросив с себя мокрую нижнюю рубаху, вошла обнаженная во всей красе своего юного тела в ручей. Эра не двигалась, отдаваясь во власть течения, вода обнимала и ласкала ее тело, и только предчувствие что она не одна, заставило ее очнуться.