Легенда о волке (СИ) - страница 30

Она оказалась права, Вольфганг приходил к ней все вечера и под утро незаметно исчезал. Они разговаривали почти до восхода солнца обо всем и ни о чем, пока ее глаза сами собой не закрывались и прижавшись к ставшему таким знакомым мужскому телу, сладко засыпала, даже во сне чувствую его силу и защиту. Каждый день был ей в радость, общение с Уильямом было для нее ценнее чем с родным отцом. Потом были незабываемые часы со своим любимцем белым волком, и с каждым днем ей было труднее с ним расставаться. И все же она с нетерпением бежала домой, чтобы снова очутиться в объятиях любимого. Да, именно любимого, она это поняла в тот же миг как увидела его при свете свечи. Вольфганг все чаще был задумчивым и грустным, но ее поцелуй или невинная ласка, возвращали на его красивое лицо улыбку и нежность. Ни одна ночь не проходила, чтобы он не целовал ее. С каждой новой встречей их ласки становились смелее, а поцелуи горячее, и только его железная выдержка не позволяла перейти им грань, где тела воссоединяются с душой.

Эра стыдилась своих мыслей, но отчаянно хотела испытать наслаждение в его объятиях, почувствовав себя желанной женщиной. Она даже не понимала, что сдерживает его предаться с ней плотской любви, ее невинность или его благородство.

И хоть Эра была девственницей, никому в деревне не было тайной, чем занимаются женщина и мужчина в постели. Когда мать была жива, она часто слышала из-за занавески, которая отделяла ее постель от родительской, тихие стоны матери и хриплое дыхание отца. Будучи дитем, она не постеснялась спросить, чем они занимаются по ночам, а мать не стала скрывать от нее правды. Она вывела ее во двор и показала на двух дворняжек, которые спаривались, объяснив, что люди занимаются тем же что и все живое на земле. Понятно, что для девочки в десять лет это казалось смешным и несерьезным, но в восемнадцать, когда тело созрело для мужских ласк, это уже не казалось нелепым.

Эра, проведя столько ночей рядом с любимым, начала узнавать свое тело, которое требовало большего, чем невинные ласки и однажды она попросила его об этом.

Вольфганг странно посмотрел на нее и вышел из сарая, в ту ночь он больше не вернулся, а Эра рыдая думала, что не увидит его больше никогда. Но он вернулся на следующий вечер, который она не забудет никогда в жизни.

Девушка боялась взглянуть ему в глаза, но Вольф поцеловал ее нежно, убийственно медленно, пока она не задрожала от нахлынувшей слабости. И тогда он уложил ее на одеяло и стал медленно раздевать. Щеки девушки, сразу окрасил румянец стыдливости, но разум молчал, а сердце требовало продолжение. Когда она осталась обнаженной, Вольф отвернулся, но тут же посмотрел ей в глаза.

- Ты не представляешь, какие муки я испытываю, - и он поцеловал ее в губы страстно, яростно ворвавшись языком в пещерку ее рта. - Какая же ты красивая.

Его голос был хриплым, слова еле слышны, Вольф исследовал каждую выемку и впадинку на ее теле, которое в пламени свечи казалось золотистым, хоть он знал, что оно на самом деле белоснежное.

Вольфганг пальцем обвел ее юную грудь, исторгнув ее удивленный возглас. Девушка даже не представляла, что грудь, которая нужна лишь для того, чтобы вскармливать ребенка, может приносить ей такое наслаждение, но когда его губы завладели соском и стали терзать его своим умелым языком и зубами, она поняла, что это только начало.

Ее стоны становились все громче и чаще, а руки любимого продолжали гладить и ласкать ее живот, бедра, ноги, язык и жадный рот следовал за ними, не пропуская ни единого кусочка тела без внимания. Но самым невероятным для Эры, которая, полностью отдалась наслаждению, которое ей дарил любимый, было когда его палец скользнул в ее расщелину, пронзив ее словно током. Неизведанное пугает, и она запротестовала, но губы накрыли ее рот, и она сдалась, позволяя делать с собой все, что он хочет. Его палец дотронулся до самого чувствительного бугорка между ее раскинутых ног и он продолжал его мучить до тех пор, пока девушка не ощутила стремительную волну наслаждения, затопившую ее, заставляя содрогаться ее тело, а перед глазами мелькали сотни искр, бросая ее в небытие. Вольф прижал к себе потерявшую сознание девушку, он сам готов был испытать экстаз, который отразился в широко распахнутых голубых озерах ее глаз. Ее безоговорочное доверие навернуло на его собственные глаза слезы, и он их сморгнул, чтобы видеть, как возвращается его возлюбленная из неги поглотившей ее.