Легенда озера Гранд - страница 26
— Шери старается сделать все, что в ее силах.
— Как это типично для мужчины. Шери симпатичная и прилипчивая, и вы тотчас превращаетесь в этакого рыцаря.
— Шери не собирается шантажировать меня, угрожать мне или спать со мной, чтобы я занялся расследованием, связанным с ее бывшим мужем, поэтому вы считаете ее слабой.
Она с сожалением посмотрела на него.
— В биографии Шери Картер есть глава, в которой она спала с мужчиной, чтобы получить то, что ей нужно. Она призналась, что спала со своим начальником и они поженились, потому что она забеременела. — Рэйчел ухмыльнулась ему в лицо. — Не теряйте надежды. Вероятно, она сейчас сидит дома и выстраивает схему, как переспать с мужчиной, который с ног до головы закован в гипс.
— Стекловолокно, — поправил Николас. Он покачал головой. — Она ищет мужа и отца для Молли, но ей придется поискать в другом месте. Брак не входит в мои планы.
— Я понимаю, какую жертву вам пришлось бы принести, остановившись на одной женщине, когда Банни, и Саммер, и Тиффани, и все остальные всегда в боевой готовности.
— Вы продолжаете твердить о женщинах в моей жизни, как будто я причиняю им боль или предаю их каким-то образом. Но я встречаюсь с несколькими женщинами, так что все они знают с самого начала, что наши отношения не отягощены никакими узами, обещаниями или обязательствами, — ровно произнес он. — Ни одна из женщин не питает надежд и не страдает.
— Ну пожалуйста, не надо. Я слишком давно преподаю в школе, чтобы негодный мальчишка смог одурачить меня, убеждая, что его эгоизм на самом деле является альтруизмом. — Она широко раскрыла глаза, изображая невинность: — Боже, мисс Стюарт, я ведь правда думал, что Сисси обрадуется, найдя у себя в кармане полную пригоршню червей.
Николас коротко рассмеялся.
— Для меня брак явно хуже, чем черви в кармане у девочки.
— Я попробую угадать. Вы говорите каждой женщине, что ваша работа так опасна, что было бы несправедливо жениться на ком-либо, чтобы оставить потом безутешную вдову.
— Я не…
— Пытаться одурачить кого-то — это плохо, — перебила его Рэйчел. — Не лгите самому себе. Ваша работа не настолько опасна. Вы имеете дело с экономическими преступлениями, а не с убийцами и бандитами.
— Джеймс Денег присвоил миллион долларов. Если после этого его нельзя назвать бандитом, то уж после того, как он сбил меня машиной, явно можно.
— Один раз проходимец увлекся. Вы прекрасно сознаете, что используете свою работу в качестве самооправдания, чтобы не связывать себя обязательствами.
— Кто вам это сказал?
— Дайана. Именно она заявила, что вы не способны связать себя обязательствами.
— Что ж, она права.
— На вашем месте я бы этим не хвасталась.
— Сколько вам лет, мисс Стюарт?
— Это не имеет никакого отношения…
— Тридцать? Тридцать пять?
— Двадцать семь, — прошипела она.
— И вы помолвлены?
— Какое это имеет отношение…
— Есть что-нибудь серьезное?
— Я не понимаю…
— Встречаетесь с кем-то постоянно?
— Это не ваше…
— Так в чем же дело? Вы не верите в брак? У вас проблемы с обязательствами?
— У меня есть намерение выйти замуж и иметь семью. Просто я пока не встретила подходящего человека. Когда я выйду замуж, это будет навсегда. Я хочу любить так, как мои родители.
— Я тоже хотел, — неожиданно сказал Николас.
— Хотели? Я не знала, что вы, то есть… — сожалея, что она затеяла этот разговор, Рэйчел с трудом подбирала слова, — Дайана не говорила… вы что, разведены?
— Мне с этим не повезло. Если бы я был разведен, то по крайней мере хотя бы раз был влюблен.
— Вы вроде бы еще не так стары и можете влюбиться.
— Вы не знаете? Я удивлен, что Дайана не рассказала вам. Я в нашей семье — исключение. Объект всеобщей жалости. Бедный старина Ник — он не может влюбиться.
— Влюбиться могут все.
— В нашей семье давняя традиция — влюбляться сильно и мгновенно в юном возрасте. Мои прадедушка и прабабушка поженились, когда ей было семнадцать, а ему девятнадцать.
— Ваши богатые предки?
— Он был богат, сын железнодорожного магната. Она была прислугой. Их дочь, моя бабушка, в восемнадцать лет сбежала с садовником во время Второй мировой войны. Дедушка Кимбелл погиб на море, и бабушка вернулась в семейный особняк в Чикаго к своим родителям. Моя мама и отец влюбились друг в друга, когда учились в школе в Чикаго. Они сбежали из дома, потому что семья была против, когда маме было девятнадцать.