Легенда старого Чеколтана - страница 13
Он быстро вскочил и едва успел отбежать, как о берег с грохотом разбилась новая волна, обдав его водяной пылью. Еще миг — и он был уже возле своей одежды. Пригладил мокрые волосы, выжал и снова надел майку. Один носок где-то потерял — в спешке он не стал тратить время, чтобы снять их. Теперь стащил и другой, бросил его в воду.
Не спеша оделся, поднялся по ступенькам на набережную. Старый моряк стоял неподалеку, разговаривал с двумя женщинами. При появлении Шорохова все трое обернулись.
Виктор узнал женщин — видел их несколько дней назад в части в Комнате боевых традиций. У молодой тяжелый пук волос все так же оттягивал голову назад, а огромные глаза матери, казалось, стали еще более скорбными.
«Как у святых на старинных иконах», — почему-то подумалось Виктору.
Он молча приложил руку к козырьку фуражки, приветствуя и одновременно прощаясь с этими людьми, и зашагал по дорожке бульвара. Старый моряк что-то крикнул ему вслед, но Виктор за шумом ветра не слышал его слов.
В части Шорохов сразу же направился в учебный кабинет — он договорился с Бондаруком, что вечером будут проверять один из приборов. Однако класс оказался запертым.
«Где же старший техник-лейтенант? Ведь он обычно и днюет и ночует здесь?» — подумал Виктор и вышел во двор. И тут неожиданно встретился с Рыбаковым.
— Здравия желаю, товарищ капитан третьего ранга! — поприветствовал Шорохов.
— Здравствуйте, здравствуйте, товарищ лейтенант! — протянул руку Рыбаков. — Как служба идет?
Шорохов неопределенно пожал плечами.
— Идет…
— Что ж мы стоим? Пройдемте ко мне.
И вот Виктор снова оказался в небольшом кабинетике, выкрашенном светлой краской. Обстановка кабинета очень скромная, ничего лишнего: напротив двери, у окна — стол; на одной стене — большая политическая карта мира, на другой карта бассейна, над ней — портрет адмирала Макарова; в углу — книжный шкаф, стекла его изнутри закрыты бумагой. Несколько стульев у стола и у стен.
— Садитесь, — пригласил Рыбаков. — В городе были?
— Да, посмотрел. И город, и море…
— Море сегодня сердитое!
— Нет, хорошее! — возразил Шорохов и как бы снова почувствовал и ветер, и соленые брызги, ощутил, как вздрагивает от ударов волн набережная.
— Это хорошее море сегодня около третьего поста СНиС[1] мину на берег выбросило.
— Мину?
— Да. Бондарук вместе с Колокольниковым выехали туда.
— Будут разоружать?
— Нет, подорвут. Обычная якорная мина, штормом где-то сорвало. Место там пустынное.
«Значит, вот почему кабинет закрыт!.. — подумал Шорохов, и ему стало немного обидно, что на выполнение боевого задания послали не его, а других. — Лучше бы не ходил я в город…»
— Товарищ капитан третьего ранга, — не выдержал Виктор, — а когда я буду настоящим делом заниматься?
— Настоящим? Что вы понимаете под этим?
— Ну… — замялся Шорохов. — Вот старший техник-лейтенант с Колокольниковым… А я от отца письмо получил, спрашивает, что я делаю, часто ли в походах бываю…
Рыбаков пристально взглянул на Виктора, потом встал, подошел к одному из шкафов, вытащил оттуда толстую книгу в темном переплете. Полистал ее.
— Вот, слушайте: «Широта горизонта определяется высотою глаза наблюдателя», — прочитал он. — Ясно? Адмирал Степан Осипович Макаров это сказал. А вы с низкой точки на свою работу смотрите, горизонта совсем не видите.
Подошел к столу, встал около, заложив указательный палец между листами книги. Лейтенант Шорохов тоже невольно поднялся.
— Мы стоим на страже мирного труда нашей Родины, — незнакомым голосом, в котором послышались металлические нотки приказа, заговорил Рыбаков, — и все, что бы мы ни делали в этом отношении, — настоящее, почетное дело. Конечно, важно, очень важно обезвредить мину, сделать так, чтобы их вообще не было на нашей земле, но, пожалуй, не менее важно подготовить отличные кадры моряков, передать им свои знания. Ясно?
— Ясно! — отчеканил Шорохов.
— А теперь у меня есть задание для вас. Завтра в классе будут проходить практические занятия. Нужно подготовить материальную часть, проверить приборы и особенно прицелы. Придется поработать сегодня вечером…
— Есть! Разрешите выполнять?