Легенды и были арабского востока - страница 11

.

Ни в мелких лавочках, ни в крупных магазинах, называемых единым словом «дукян», нам никогда не доводилось видеть табличек с ценами. Цена объявляется покупателю устно в зависимости от того, как он понравится продавцу, причем колебания, по нашим наблюдениям, очень значительные. Единого рецепта завоевать расположение продавца никто не знает. На Арабском Востоке поговорка о разных вкусах также, видимо, имеет свою силу.

Попавшему на сук навсегда запомнится его терпкий запах. Кажется он настоялся веками и на века останется. Однако приходя сюда в разные часы, убеждаешься, что запах меняется в течение дня. Прямо перед дукянами или под небольшими навесами пекут лепешки из муки дурры — африканского проса, жарят мясо, рыбу, готовят множество соусов, варят сиропы, пекут бесчисленные восточные сладости. Здесь же работают ручные каменные мельницы: перемалывают табак, перец, кардамон, гвоздику и прочее. Готовится чай с тмином и «кышр» (напиток из кофейной шелухи). Под крышками лавок стелется сизый дым от металлических приборов для благовонных курений («михбар»); пахнет ладаном, миррой, рейханом. Все эти запахи смешиваются в один — запах сука. С утра до вечера почти у каждой лавки включены транзисторы. Страшными гонгами ревут ослы и мулы. Торговцы, жестикулируя, громко убеждают покупателей в преимуществах своих товаров. Покупатели, как назло, громко доказывают, то в товарах — одни пороки. Обе стороны по многу раз призывают в свидетели Аллаха.

Вот мальчик лет десяти упал на прохожей части торгового ряда, разлил воду из кувшина и заплакал. Все торговцы заулюлюкали. Мальчик поднялся, перестал плакать и быстро ушел от этого места, от смеха торгового ряда. Гвалт, подобный этому, в Европе или в Латинской Америке можно услышать разве что на стотысячных стадионах после забитого гола, когда кроме голосов болельщиков в «сводный хор» включаются трещотки, трубы, барабаны и прочее.

Как-то знакомый дукянщик на суке Саны попросил меня помочь ему разобраться, какими деньгами с ним хочет расплатиться покупатель. Просьба сама по себе не удивительна, поскольку и в Адене и в Йемене обращалась в ту пору самая различная валюта — от английского фунта и американского доллара до саудовского риала и восточноафриканского шиллинга. Дукянщик протянул мне купюру с водяным знаком. К счастью, язык оказался знакомым. Купюра достоинством в 100 рейхсмарок была выпущена в кайзеровской Германии в 1910 году с портретом Бисмарка. Озадаченный покупатель объяснил, что получил эту купюру в Адене за десять долларов. Ну, что же, доверчивые люди есть везде. А обманщика Аллах наверняка накажет.

Во второй столице Йемена — Таиззе наш дом находился метрах в трехстах от рынка. Поэтому мы невольно оказались свидетелями бурной жизни сука и прилегавших к нему улиц без названий.

Как-то днем из окна нашего дома я увидел сначала большое, приближавшееся по немощеной дороге облако пыли, а затем услышал шум толпы, словно катящей это облако перед собой с горы вниз, в центр города.

Через несколько мгновений толпа из 120–130 человек поравнялась с нашим домом, лица и звуки стали различимы.

Впереди толпы, подпрыгивая и оборачиваясь, продвигались дети, лет семи и старше. Именно они поднимали дорожную пыль, обдавая ею следовавших за ними взрослых. И именно они звонкими голосами издавали пронзительные крики: «Хаза сарик! Хаза хуа!», что в переводе с арабского означает «Это вор! Это он!». Где-то в конце толпы насмешник или чудак ударял в бубен. За детьми, ведомый полицейским с винтовкой, следовал «виновник торжества» в традиционной йеменской одежде.

Велика была сила общественного осуждения и презрения, смешанного с любопытством: ведь многие из йеменцев никогда в жизни не видели вора. Дети, думается, и не понимали толком, кто такой «сарик». Они просто ликовали, воспользовавшись подходящим случаем. Наверное, дети раздражали преступника больше всего. Он явно злился и порывался время от времени поднять с дороги камень и швырнуть в детей. Но каждый раз полицейский отдергивал его, и процессия продолжала свой путь, удаляясь от нас. По мере того как необычайное шествие приближалось к городскому базару, на территории которого находился полицейский участок, толпа все росла. Наконец, она скрылась за поворотом.