Легенды и мифы Невского проспекта - страница 15

Дворцовый флигель, где разместился Лицей, в свое время возвел архитектор И.В. Не…лов для великих княжон – дочерей наследника престола Павла Петровича. Из флигеля над Садовой улицей перекинули галерею для непосредственной и более удобной связи с царским дворцом. Стареющая Екатерина II таким образом могла чаще навещать своих внучек.

Для размещения Лицея флигель подвергся серьезной перестройке, проведенной по проекту архитектора В.П. Стасова. Торжественное открытие Лицея состоялось 19 октября того же 1811 года – дата, известная всей читающей России по ежегодным лицейским праздникам.

Первым директором Царскосельского лицея стал известный ученый, просветитель и педагог, выпускник философского факультета Московского университета, статский советник Василий Федорович Малиновский. Он родился в семье московского священника. Был хорошо знаком с одним из виднейших деятелей александровского царствования М.М. Сперанским, совместно с ним подготовил первый лицейский Устав. Предложенная им универсальная формула: «Общее дело для общей пользы» – стала девизом Лицея. В.Ф. Малиновский был в числе самых прогрессивных людей своего времени. Свои общественные взгляды он сформулировал еще в 1802 году в записке, посланной на имя канцлера Кочубея. Одно название этой научной работы заслуживает особого внимания: «Об освобождении рабов».

В.Ф. Малиновский

Несмотря на короткое пребывание в должности директора, в воспоминаниях лицеистов первого выпуска он остался личностью, навсегда определившей и сформировавшей их мировоззрение. Особенное влияние на юных воспитанников имели частные беседы, их Василий Федорович вел не только в урочные часы, но и на прогулках, и даже в собственном доме, куда лицеисты не единожды приглашались.

Умер Малиновский скоропостижно в 1814 году. Похоронен на Большеохтинском кладбище, рядом с могилой своего тестя – протоиерея царскосельского Софийского собора А.А. Самборского.

С тестем Малиновского связывали самые добрые дружеские отношения. На его даче, которая находилась по дороге из Царского Села в Павловск, Малиновский часто бывал, причем имел обыкновение задерживаться на несколько дней, работая в одной из комнат гостеприимного дома. Может быть поэтому, народная традиция связала и саму дачу, и любопытную историю ее происхождения не с именем владельца, и не с именем брата Малиновского, который после смерти Самборского выкупил эту дачу, а именно с ним, первым директором Царскосельского лицея Василием Федоровичем Малиновским. Согласно легенде, разгневанный за что-то император однажды отказал ему в праве на строительство собственной дачи в обеих царских резиденциях – Павловске и Царском Селе. Тогда Малиновский, не решаясь ослушаться монаршей воли и в то же время желая досадить императору, выстроил загородный особняк прямо посреди дороги на равном расстоянии от обоих царских дворцов. Один его фасад смотрел на Царское Село, а второй – на Павловск.

До Великой Отечественной войны эта дача была известна в народе под именем Малинувки. Двухэтажный каменный дом на подвалах действительно стоял посреди дороги, и серая лента шоссе из Пушкина в Павловск, раздваиваясь, обходила его. Во время войны Малинувку разрушили, и затем долгое время безжизненный остов старинной дачи замыкал перспективы обеих половин улицы Маяковского, как тогда называлось Павловское шоссе. В 1950-х годах развалины разобрали и на их месте разбили круглый сквер, он до сих пор напоминает о месте бывшей дачи строптивого директора Лицея.

Сколь значимое место принадлежит Царскосельскому лицею в истории XIX столетия, можно судить по именам лицеистов первого, пушкинского, выпуска, оставивших неизгладимый след в литературе, науке, политике и общественной жизни России. Широко известны имена поэта Дельвига, декабристов Пущина и Кюхельбекера, дипломата Горчакова, композитора Яковлева, адмирала Матюшкина и многих других. Причем, надо оговориться, что далеко не все разделяли восторг по отношению к Пушкину. Некоторых он раздражал, некоторым просто не нравился. Через много лет после гибели поэта П.И. Бартенев, впервые поговорив с однокашником Пушкина М.А. Корфом, был искренне раздосадован: «Трудно верить, он Пушкина не любит».