Легенды Отрезанного Простора - страница 59

Орки Огненной Травы уносились на верную смерть, но все еще не понимали, где находятся. Некоторые вскидывали мечи и уже вступали в противостояние со Степными Орками, обогнув огненную стену, но двигались неверно, не стремясь защитить себя, кидались на копья и не уклонялись от стрел. При этом в крупных фигурах, облаченных в крепкие пластинчатые доспехи, угадывались лучшие вражеские воины.

— Отец! Отец, осторожнее! — вскрикнул Адхи, когда в половине перестрела от него пронесся знакомый мощный конь с ожесточенно сражающимся всадником. Отец, похоже, тоже чувствовал неправильность нового противостояния. Он отражал удары атакующих противников, но настоящего сражения не получалось.

Одурманенные враги давили числом, устраивая свалку, но в их движениях не было ни мастерства, ни смысла. Также часть их кидалась в «проколы», кто-то неосторожно вступал в пропитанные электрическими зарядами обширные лужи, над которыми старательно трудились Офелиса и Ледор. Чигуса и Аобран перешли на точечное поражение целей, метая в них огненные шары. К счастью, нового пожара не разгоралось, потому что земля исторгала из себя новую и новую влагу.

«Если я что-нибудь не придумаю, то родные тоже могут угодить в бреши», — похолодел Адхи, желая закрыть злополучные «проколы». Когда огонь погас, два войска смешались, кинувшись друг на друга. В первых рядах неслись вождь и родители.

— Духи! С нами духи! — громко возвещал со стороны стойбища шаман Ругон, потрясая посохом. Похоже, никто в племени не видел кудесников. Возможно, к лучшему, что их принимали за духов-из-скорлупы. Но Степные Орки не собирались ждать милости от сил природы, поэтому с боевым кличем ринулись в атаку. Они не замечали, как опасно искрят бурные потолки, которыми все еще управляла Офелиса.

— Ледор, стой, ты так убьешь всех! И себя! — опасливо кинулся к другу Аобран, тряся того за плечи и выводя из ступора.

Вскоре взгляд Ледора погас, с волос постепенно сползал мох, хотя под кожей все еще переливались пульсирующие корни. Исступление кудесника отступало, и небо над полем брани вновь прояснялось. Распадалась страшная воронка темно-фиолетовых туч, больше ярко-синие вспышки не били в пропитанную влагой землю.

— Ай… как больно! Больно! Корни! Они все… все горят, — забился в руках товарища очнувшийся от собственной силы Ледор, вскоре теряя сознание. Похоже, он перешел на опасный уровень магии, пройдя свой предел. Аобран осторожно опустил друга на траву, а сам встал над ним, продолжая упрямо кидать огненные шары. Чигуса неподалеку прикрывала наставницу, не уступая старшим товарищам в мастерстве боевой магии.

Степные Орки в это время поняли, что никакой преграды больше нет, и Адхи начал серьезно опасаться за своих, поэтому спешно нащупал края «проколов» и потянул их обратно, восстанавливая целостность линий мира, старательно затворяя распахнутые врата бездны.

— В атаку! Духи с нами! — послышался знакомый густой бас вождя. За ним несся и отец с друзьями. Вместе они врезались в рассеянное по выжженной раскисшей земле войско орков Огненной Травы.

«Нет, это еще не конец. Они будут сражаться, даже не понимая, что уже мертвы», — содрогнулся Адхи, замечая, что многие уцелевшие противники выглядят тяжелоранеными, а некоторые и вовсе носятся по полю боя обугленными головнями. Черные линии могли бы заставить встать и мертвецов, если бы пожелали. Значит, надо было искать, откуда они тянутся.

Адхи закрыл глаза, предельно концентрируясь на мире линий, хотя внутри все переворачивалось от страха при мысли, что родители уже в гуще сражения с подчиненными злой магии противниками.

Но для победы предстояло понять причину заражения черными линиями. Грибница ведь тоже тянулась сперва от небольших частиц, а потом прорастала под поверхностью земли, оплетая паутиной землю и корни на многие перестрелы. Значит, и здесь существовал первый отмеченный, первый пораженный черной порчей.

Темные линии тянулись клубком запутанной шерсти, не желающей превращаться в упорядоченные нити для пряжи. Адхи закрытыми глазами смотрел на скопления черноты, под веками жгло, но он терпел, высматривая силуэты во мраке, как дозорный у края стойбища в ненастную ночь.