Легионы просят огня - страница 21
Он забавен. И страшен одновременно.
– Самое начало болезни. Две небольшие язвочки – вот здесь и вот здесь, – фокусник показывает. Я не могу оторвать взгляда от его черных рук с розовыми ладонями. Проклятье! Все время жду, что он вынет из рукава яйцо или голубя. Голубь – это птица мертвых. Переносчик душ.
Это было бы жестоко, но очень смешно.
– Что дальше? – спрашиваю я.
– Дальше? – философ спокойно поднимает взгляд. – Это вы мне скажите, легат.
– Мой брат был… настойчив?
– Настойчив? – философ усмехается. – Это мягко сказано. Ваш брат умел убеждать. И тогда появился амулет. Маленькая глиняная птичка.
Я запускаю руку в ворот туники и вытягиваю шнурок. Выкладываю амулет на ладонь.
Глиняная птичка. Она странно холодная и тяжелая – для своего размера и материала. Короткий клюв, пухлое тело.
Эту птичку словно слепил ребенок. На ее подножии выдавлен символ – который мне незнаком. Словно буква из неведомого алфавита.
– Такая?
Фокусник молчит. Впрочем, ответ мне и не требуется. Этот амулет привезли мне после смерти брата. Глиняная птичка была при нем в момент смерти.
– Откуда это? – я смотрю на фокусника в упор, не мигая.
Он молчит.
– Я хочу знать. И ты мне расскажешь.
Фокусник некоторое время медлит, затем улыбается. Это не очень веселая улыбка.
– Кажется, вы похожи на своего брата больше, чем думаете, – мягко замечает он.
– Отвечай на вопрос!
– Хорошо. Я расскажу.
Что я знаю об Атлантиде? Великий материк, что навеки исчез в глубинах океана. Процветающая страна полубогов, полная чудес. А теперь оказывается, что я – один из потомков выживших. Еще и на какую-то часть бог. Сколько там капель крови атлантов в моих жилах? Смешно. Кажется, это слишком даже для моего агностицизма.
Девять сыновей Посейдона обитало в Атлантиде. Девять полубогов выбрали себе человеческих жен. Девять ветвей пошло от них. Четверть божественной крови в твоих жилах – это даже много. Девять божественных даров досталось потомкам атлантов от сыновей Посейдона. Волшебство.
Во время чудовищного землетрясения и шторма спаслись представители только пяти родов из девяти. Пять выживших. Пять магических семей. Вот так я и стал колдуном. Спасибо.
Носителем семейного дара всегда становится старший в роду. Или старшая, если это женщина. После смерти носителя его дар переходит следующему потомку. А глиняная птичка – всего лишь символ. Память о затонувшей родине. Мнемонический ключ к дару.
– Так эта птичка сделана в Атлантиде?
Фокусник качает головой.
– Нет, легат. Она была, как и многие другие, создана намного раньше Атлантиды. Хотите персик?
Я качаю головой. Нет.
– Намного раньше?
Фокусник медлит. Кажется, он знает больше, чем рассказывает.
– В чем дело? – говорю я.
– Как думаете, легат, откуда пришли дети Посейдона?
– Из океана, наверное? – и тут я понимаю, что сказал глупость. Если бы из океана – тогда что атлантам была бы та волна?
– Нет, легат. Они пришли с далеких звезд, а не из океана. Повелитель Времени… простите, один из атлантов… Однажды я видел его небесную колесницу. Корабль сделанный из чистого орихалка. Это было… невероятное зрелище.
Орихалк – небесный металл особой прочности и красоты, что ковали атланты. Так пишет Платон.
– Со звезд?
– Да.
Боги живут на небе, среди звезд? Ну, почему нет.
В этот момент я замечаю у фокусника на груди странный амулет. Словно бы крест, распятие…
Нет, глупости. Кто по доброй воле будет носить на груди знак позора и смерти?
Не забивай себе голову, Кай. Разве в этом сейчас дело?
– Откуда ты?
Фокусник смотрит на меня, взгляд спокойный. Колдун знает, что я могу с ним сделать – и не боится. Совсем.
Это мне нравится.
– Я приехал издалека, легат. Настолько издалека, что даже сам не понимаю, как здесь оказался. В своей стране я был служителем бога…
– Какого именно?
Фокусник смотрит на меня – и выражение его глаз странное. Тревожит меня.
– Видите ли, в моей стране считается, что Бог – единственный, – говорит он мягко.
Я наклоняю голову и разглядываю фокусника – с новым чувством. Действительно, в нем ощущается достоинство. Словно за спиной Острофаума стоит кто-то много больший, нежели человек.