Легионы просят огня - страница 24
Так говорят.
Но одно все забывают…
Откуда Прометей взял огонь? Правильно. Позаимствовал у кузнеца Вулкана, обитающего в глубинах Эреба. В подземном мире…
В мире мертвых.
Какая ирония. В каждом из нас – без исключения! – горит огонь Преисподней. Отражаясь в черных водах болота Коцит. Да, за это надо выпить неразбавленного…
Каждый человек носит в себе частицу Ада.
«Эй, ты!» – удачное имя для домашнего раба. Никогда не забудешь.
– Господин, он здесь, – говорит Эйты.
– Хорошо.
Я откладываю в сторону стило и восковую табличку, встаю.
В атриуме палатки ждет невысокий кавалерист. При виде меня он выпрямляется. И тут я понимаю, насколько он худой. Скелет, кое-как обтянутый кожей. Болезненно бледное лицо с желтизной, глубоко запавшие глаза.
Он вскидывает руку, чтобы отдать честь – и вдруг начинает кашлять. Пытается зажать рот ладонью. Бесполезно.
Кха-кха. И словно рвется что-то внутри. И чем сильнее кавалерист пытается сдерживаться, тем хуже.
– Про… простите, легат, – говорит он наконец.
– Давно это у вас?
Кавалерист поднимает взгляд. С трудом выпрямляется.
– С похода Тиберия.
Всего два года? Великая Германия сожрала его здоровье и силу. Выпила кровь. За это время от человека остались кожа, кости да боевые награды…
Грудь кавалериста увешана фалерами – за храбрость, за взятие чего-то там, за осаду крепости и прочее.
Награды тяжелые. Это, видимо, чтобы его не унесло ветром.
Марк Скавр, декурион всадников Восемнадцатого легиона, салютует:
– Легат!
– Это ты нашел моего брата, декурион?
– Да, легат.
Я медлю, прежде чем задать следующий вопрос.
– Кто был с вами?
Я знаю ответ, но должен убедиться.
– Однорукий варвар по имени Тиуториг, – говорит Марк. – Этот гем служил у нас проводником. Раньше он несколько раз нам помогал, и все проходило хорошо. Мы ему доверяли. Но на этот раз… Вы сами знаете, легат.
Конечно. Но я до сих пор не могу сложить воедино эту мозаику.
Итак. Однорукий привел моего брата и его охрану в маленькую германскую деревню. Там у брата была назначена встреча. С кем? Я до сих пор не выяснил. Но дело было очень важное и секретное, иначе бы Луций не поехал сам, лично. Причем с маленькой охраной.
А потом этот же Тиуториг нашел отряд Марка и заявил, что «римские солдаты в опасности». Всадники тотчас выдвинулись. Однорукий привел турму Марка в ту самую деревню, где они нашли тело моего брата и его мертвых легионеров. И тут Тиуториг исчез. Прежде чем Марк успел сообразить, что гему стоит задать некоторые вопросы.
По времени не совпадает, вот что меня тревожит. К моменту появления в деревне всадников Марка Скавра мой брат и его люди были уже мертвы. Тиуториг должен был сначала привести Луция в деревню, затем срочно ехать за Марком, а потом возвращаться с всадниками в деревню. Убивать моего брата у него просто не было времени. Это сделали другие.
Если бы не странное исчезновение Тиуторига, я бы решил, что Луций почувствовал опасность и сам послал варвара за подмогой… Просто помощь запоздала, но… Гем привел людей Марка в деревню и исчез. Потом однорукого видели в разных местах, достоверно известно, что Тиуториг ранил одного римского солдата. Когда я приехал в Германию, однорукий проник в дом Вара, в мою комнату – и что-то искал там (неужели глиняную птичку? Или кодекс Луция?). Тарквиний, старый раб, воспитывавший меня с детства… Он невовремя зашел ко мне в комнату – и однорукий цинично убил старика. Хотя мог просто оглушить.
Я снова чувствую горечь. За Тарквиния мне обидней всего.
В общем, у меня теперь две задачи: найти однорукого и узнать имя того, с кем встречался Луций.
Проклятье, проклятье, про…
Я стучу по столу ладонью, потом соображаю, что делаю. Поднимаю взгляд.
– Когда вы нашли убитых, кровь была свежей?
Декурион кивает:
– Прошла всего пара часов, может, даже меньше.
– И убийцы могли находиться рядом, – говорю я медленно. – Интересно. Закололи всех римлян и…
– На вашем брате не было ран.
– Нет?
Этого я не знал.
– Мы нашли Луция Ветурия в доме. Сидел с открытыми глазами, за столом. Словно уснул. Ваш брат уже не дышал, легат. Но… – декурион запинается.
– Что «но»?
– Ну, он скорее выглядел спящим, чем мертвым.