Лекарство для отца - страница 9

— Вот, — он выложил коробочку на одеяло, — Наталья Федоровна велела принимать три раза в день после еды.

Отцовские руки потянулись взять лекарство.

— Жар, что ли, сбивает?

— Почитай, там написано, — Жильцов пошел на кухню поесть.

По отцу не всегда увидишь, какая у него температура и что болит. Зато у матери читаешь по лицу — старику полегчало. Посмеиваясь, она выложила все про сегодняшний длинный день. Отец основательно пропотел, температура упала, поел с аппетитом. Но вот беда — молчит, как в рот воды набрал.

В доме шла вечерняя жизнь. Кому надо заниматься, сидели тихо по своим комнатам. Кому нечего делать, поразошлись, чтобы не тревожить деда шумом и музыкой. Жильцов полежал немного в беседке на топчане и пошел к отцу.

В родительской спальне горела ярко настольная лампа, отец нацепил стальные очки и внимательно обследовал новое лекарство. По одеялу валялись пластинки из золотой фольги с впечатанными в особые гнезда таблетками.

— Красиво, черти, делают! — Жильцов понял, что отец рад его приходу. — Культурная работа! Ты погляди, — отец повертел пластинку, в гнездах словно бы замигали сигнальные лампочки, — на что похоже, а? В радио такие ставят… Как их?.. Транзисторы.

Теперь и Жильцов видел, что таблетки транквилизатора похожи на транзисторы. Таблетки лежали в гнездах, как детальки на панели транзисторного приемника. И внутри таблеток, несомненно, пряталась хитрая механика. Заглотнешь — внутри пойдет шуровать по всем жилам. Однажды мальчишки обсуждали при Жильцове, как устроена современная подслушивающая аппаратура. Например, в маслине и микрофон и передатчик. Ее кидают в стакан с вином. Человек пьет вино и болтает почем зря, а где-то слушают и записывают.

У Жильцовых юное поколение увлекалось радио и электроникой. Один из внуков загорелся поставить на «Запорожец» противоугонную систему собственной конструкции. Мальчишка показал Жильцову запоминающее устройство — крохотная коробочка, а в ней яркие, разноцветные шарики, палочки, трубочки. Пестрая электроника запоминала любой шестизначный пароль, а Жильцов путал, нажимал не те цифры — «Запорожец» не узнавал хозяина, орал как резаный. Пришлось записывать пароль на бумажку, носить в кармане вместе с водительскими правами. Жильцов понял разницу между несовершенной памятью человека и запоминающей техникой. Человек умудряется забывать многое дельное и полезное — зато хранит в памяти и вызывает не ко времени многое такое, что причиняет боль. Значит, к умным шарикам человеческой памяти тянутся проводки от совести и души, и по этим проводкам посылаются приказы.

Налюбовавшись фольговыми пластинками, отец собрал их стопочкой, уложил в упаковку.

— Сегодня бы и начали принимать, — посоветовал Жильцов.

— Мне не к спеху, — отец прищурился. — Боишься, что опять ночью побужу? Не бойсь, за батюшкой не пошлю… Он сильно обиделся?

— Было. Но высказался, что обидящим бог судия. И денег не взял. Принципиальный…

— Зря я его побеспокоил. Припекло очень. А что худое сделал — не воротишь. — Отец слабо приподнялся, поглядел, что за окном. — Светло еще, лампу погаси.

Жильцов выключил лампу, переставил на комод, помог отцу лечь повыше.

— Теперь окошко открой, — попросил отец. — Мать меня закупорила, боится простудить.

Жильцов открыл обе створки небольшого окошка. В новых пристройках окна сделали гораздо больше и светлей. Жильцов и старикам предлагал пошире прорубить проемы, вставить новые рамы, но согласия не получил.

С давно не тревоженных рам посыпались за окно краска и замазка. Из сада плеснуло вечерней свежестью, запахом смородиновых листьев. Кусты с редкими веточками ягод, уцелевшими от набегов ребятни, росли под самыми окнами. Жильцову показалось, что в смородине кто-то притаился, давится со смеху. Девчонки, — любимое их место для секретных разговоров.

Он вернулся к отцу, поправил одеяло, ненароком коснувшись колючего подбородка.

— Давайте я вас, папа, побрею.

— Не надо, посиди, — сказал отец.

Они сидели молча. За окном в смородине послышалась возня, захлебывающийся смех.

— С чего это их так разобрало? — вслух удивился Жильцов. — Даже пристанывают со смеху. Ей-богу, они про мальчишек шепчутся. И когда успели вырасти?