Лекарство от любви - страница 8

— Хмм… а если мне потребуется для этого, скажем так, применить силу?

— Вы можете убить всякого, кто попытается встать у вас на пути, — твердо сказал Игнус. — Ваша амнистия покрывает и это тоже. Желательно, конечно, не устраивать резню там, где ее можно избежать… но ваша миссия важнее, чем жизнь любого стражника или солдата. И даже гражданского, решившего не вовремя проявить патриотическое рвение.

— Стало быть, мне придется рассчитывать только на собственные силы? Никаких магических штучек?

— Изольда сама — маг. И она эти, как вы выражаетесь, штучки почувствует.

— Вот так всегда. Маги, императоры, армия, стража — а случись что, и спасать мир приходится одиночке-непрофессионалу, никогда не мечтавшему о такой карьере. За что мы только платим налоги?

— Сдается мне, обещанная вам награда в тысячу раз больше налогов, уплаченных вами за всю жизнь, — холодно заметил Игнус. — Если вы их вообще платили хоть когда-нибудь.

— Ладно, ладно. Уж и поворчать нельзя… Так что, мне придется отправляться в путь прямо сейчас? Ночью?

— Стражники постучат в вашу дверь через двадцать минут после того, как я уйду.

— Я предпочел бы сначала выспаться.

— Выспитесь в дороге, — Игнус вытащил из-под плаща довольно-таки тощий кошель; тот глухо звякнул об стол. — Здесь только медь, но на дорожные расходы вам хватит.

— Хмм… — Кай развязал тесемку, заглянул внутрь и саркастически изрек: — Благодарю за щедрость.

— Давать больше не имеет смысла. Все равно в тюрьме у вас все деньги конфискуют.

— Ну да, ну да. И чтобы у меня не было соблазна гульнуть напоследок.

Маг, не отвечая, снова слазил под плащ и на сей раз вынул простую солдатскую фляжку.

— Пейте.

— Это… субстанция? — Кай взял фляжку в руку, открутил пробку и внезапно почувствовал робость. Вроде бы он на все уже согласился, но то были лишь слова. А вот после того, как он выпьет это, обратной дороги уже не будет. Он поднес горлышко к носу и осторожно понюхал. Из фляги ничем не пахло. — Прямо… из горла? — нерешительно произнес он. — Или налить в кружку?

— Как вам будет угодно, — нетерпеливо ответил Игнус. — Но вы должны выпить всё.

Кай коснулся фляги губами и сделал первый глоток. Жидкость была практически безвкусной — лишь чуть-чуть горчила. Если только последнее не было игрой его воображения. Бенедикт решился и в несколько глотков осушил флягу. Перевернул ее над столом, демонстрируя магу, что она пуста.

Он прислушался к собственным ощущениям. Ничего.

— И как скоро теперь… я стану ангелом смерти для любой женщины?

— Шесть-восемь часов. Гораздо раньше, чем вы доберетесь до Изольды. Так что по пути будьте осторожны с трактирными служанками. Хотя вы, как я понимаю, не имеете привычки распускать руки.

— Уж это точно.

— Но для надежности можете носить перчатки. И всегда прикрывайте нос и рот, если вам доведется чихать или кашлять.

— Уж как-нибудь разберусь.

— Ладно, — маг поднялся. — Не выходите сразу после меня. Дождитесь, пока стражники постучат в дверь — все должно выглядеть естественно.

— Не хотелось бы оставлять себе лишь минуту форы.

— Можете прямо сейчас забаррикадировать дверь, это их задержит.

— Логично, — согласился Кай.

— Ну, прощайте и удачи, — маг надвинул капюшон поглубже и вышел, на сей раз самым обыкновенным способом — отодвинув засов.

Выбраться из столицы оказалось несложно. У Кая не было времени на сборы, но оно ему и не требовалось. Он привык жить так, чтобы покидать очередное жилище в считанные минуты, без всякого сожаления и прихватив с собой лишь тощую котомку. Привык еще в более спокойные времена, ибо случайные заработки, коими он перебивался, не располагали к обрастанию имуществом — а уж с тех пор, как его объявили в розыск, и подавно. Бывало, что он покидал дом, оставшись должным хозяину — если тот, купившись на его дворянскую шпагу (на которую Кай вообще-то не имел права), не брал плату вперед. Бенедикт не злоупотреблял этим, ибо все же считал делом чести платить по счетам — но если денег нет, их нет, и что уж тут поделаешь? Последний хозяин, впрочем, был не столь доверчив, и Каю пришлось покинуть мансарду, оплаченную на две недели вперед — но и тут ничего уже поделать было нельзя.