Лелька и ключ-камень - страница 47

Осев перед зеркалом прямо на пол, Инга вспомнила последний разговор с главой рода Граниных: «Мой сын в состоянии защитить то, что ему дорого, а его самого в состоянии защитить я. Не хотите повторить судьбу уважаемой бывшей верховной — не пытайтесь вредить моему роду».

— Из могилы достал, сволочь! — прошипела ведьма.

Шипеть можно было сколько угодно, покойному патриарху Граниных до этого дела не было. Мозг очнулся от потрясения и наконец-то заработал, выдав кроме фонтана яростной злобы конструктивные соображения: необходимо восстановиться и потом уже решать, как быть с девчонкой. Обливаясь злыми слезами, Инга отправилась в свой схрон, где лежали сверкающие драгоценные камни, полные жизненной энергии.

— Ведь почти 20 лет собирала! Все, прощай ковен. Придется собирать силу на вступительный взнос заново.

Гараж у ведьмы был пристроен к дому, поэтому никто не увидел, как неопрятная тетка в тесной одежде шмыгнула за руль и с нарушением всех скоростных режимов стартовала в сторону леса. К вечеру ей удалось вернуть былую внешность, но жизненных сил порядком убавилось, теперь она несколько лет будет болеть и стареть как простая смертная. Инга не собиралась спускать это Граниным с рук, но стало очевидно, что повторения подобного сюрприза она может и не пережить. Расправляться с девчонкой надо было чужими руками.

Лелька не подозревала о сгущающихся над ней тучах. Внимательно изучив за зиму мамину тетрадь, она была полна решимости заготовить как можно больше полезных травок, листочков, цветков и корешков. Тетя Наташа, недолюбливающая все сверхъестественное, к травам относилась лояльно, народную медицину уважала. Ну а то, что далеко не все травки были нужны именно для лечения, Лелька докладывать тете не собиралась. Благодаря такому положению дел, девочке был отдан целый чердак, где можно было развесить пучки трав для сушки, разложить корешки и ягоды, чтобы они сохли по всем правилам — в тени и на свежем воздухе.

Получив в свое распоряжение место для заготовки и хранения трав, Лелька работала как хомяк-трудоголик. Каждое утро, выполнив теть-Наташины поручения, она хватала рюкзак, лопатку и убегала в лес. Иногда там ее уже ждали лесавки, иногда она трудилась в одиночестве. Дядька Ермолай сказал, что от животных и птиц ей в его лесу зла не будет.

— Но я тебе, девица, не нянька. Ни волк, ни медведь тебя не тронут, но ежели ногу сломаешь в буреломе — спасаться будешь сама, так что аккуратнее давай.

Лелька наказ приняла к сведению и честно старалась далеко не заходить. Но услышав о целой полянке маральего корня, удержаться не смогла и отправилась на поиски. Полянку-то она, пусть и не сразу, нашла, а вот на обратном пути заплутала. Девочка уже приготовилась пугаться, как вдруг услышала тихое поскуливание, как будто плакал щенок или котенок. Задумавшись, чей детеныш может так плакать, Лелька пошла на звук. Каково же было ее удивление, когда вместо звериного младенца она наткнулась на прехорошенькую девушку. Несчастная сидела возле заболоченного прудика и горько плакала. Плакала она судя по всему давно, успела устать, а плач перешел в негромкий скулеж.

— Привет! Ты кто, чего плачешь?

— Ой! — красотка подпрыгнула, как будто ее иголкой ткнули. — А ты кто? Как ты сюда попала? Почему ты меня видишь?

Лелька почти назвала себя, но вспомнила наставления лешего.

— Я травы собирала, заплутала немного и тебя услышала. Так что у тебя случилось, может расскажешь?

— Я бродница, живу в этом ручье. Только он в болото превращается-а-а-а, — с новыми силами зарыдала несчастная.

— Ну превратится, в чем беда? Тебе ж в нем жить никто не запретит.

Из обрушившегося на нее потока слез и слов, Лелька выловила основное: бродницы в болоте жить не могут, уходят или погибают, а она от реки далеко, да еще болотник не отпускает.

— Я с прежним болотником в мире жила, а этот какой-то новый. Мой ручей бобры запрудили и пропали, вода застоялась, скоро мой пруд станет частью болота, а меня болотник кикиморой сделае-е-е-т.

Лельке было жаль бродницу, но помогать без просьбы она не хотела.

— А почему ты плотину не разберешь?