Лелька и ключ-камень - страница 62

— И хорошего тоже. Если ему от меня что-то нужно — пусть сам и подходит. А там будет видно, разговаривать или нет. Но в нашем случае похоже, все-таки, нет.

— Хорошо. Что ты хочешь зато, чтобы поговорить с Сашей?

— Раньше я бы попросила спокойной жизни, но теперь могу и сама себе это обеспечить. Давай так… Я с ним поговорю, а ты мне гарантируешь, что меня никто не дергает в школе, ни ученики, ни учителя.

— Как я на учителей-то повлияю?

— Ты же представляешь учеников в школьном совете, значит можешь как-то влиять.

— Ну ты смешная. Это же просто декорация, кто же даст мне что-то делать!

— Хорошо. Тогда так: если у меня начнутся проблемы с учителями, ты будешь меня в совете защищать, и делать это станешь как для себя.

Ирина подумала, что словак делу не пришьешь, пообещать можно все, но, как говорила тетка: «Обещать — не жениться».

— Обещаю.

И тут Лелька неприятно ее удивила:

— Ты же не думаешь, что я тебе поверю на слово?

— И что? Будем договор кровью подписывать?

— Подписывать не будем, а вот клятву на крови ты мне дашь.

— А если не дам?

— Значит этого разговора не было, живем как жили.

— Ты же понимаешь, что я могу тебе осложнить жизнь?

— Попробуй. Помнишь, как в последний раз полезла в мой ящик?

Ирина поежилась, вспомнив, как ее цапнула за палец какая-то тварь. После этого в месте укуса кожа стала шелушиться, грубеть, покрылась трещинами, а потом вся эта радость пошла по руке выше. Она тогда не придала этому значения, а потом почти год лечила кожу и только пару месяцев, как избавилась от последних проявлений.

— Ладно. Я дам обещание. Когда?

— Сейчас, если хочешь, чтобы с Сашей разговор состоялся быстрее. Впрочем, можешь и потом, я не спешу.

Ирина только диву давалась, откуда в знакомой до последней царапины девчонки такая стервозность. Мысль о том, что она сама же это посеяла и вырастила, ее не посетила.

— Прежде чем клясться — подумай. Я не гарантирую, что смогу решить Сашину проблему, я берусь только его выслушать. Это понятно?

— Да понятно уже, давай быстрее.

Процедура клятвы Ирине не понравилась: пришлось колоть палец, повторять за Лелькой слова, дышать дымом какой-то травы, которую та подожгла в блюдце. Но наконец все было сделано, и Лелька сказала:

— Я готова, в любое время можем поговорить. Только заранее предупреди, а то вдруг домашки будет много или тетя поручение даст.

Разговор Ирина запланировала на следующий день. Она тщательно продумала одежду и решила чуть подкраситься, хоть мама и пыталась запрещать косметику. Лелька на ее фоне будет выглядеть вовсе уж затрапезно, она об этом позаботится. Сашу Ирина решила пригласить к себе, благо родителям было не до чего — рекордное количество поросят, родившихся в этом году, требовало неустанного внимания.

Лельке вся эта история далась нелегко. Во-первых, Сашка ей очень нравился. Понятно, что свои шансы на взаимность она оценивала трезво, они были даже не нулевыми, а просто отрицательными, но это понимание не отменяло желания увидеть тепло в его глазах. Отказывать и ломать комедию было очень трудно, хотелось просто пойти, поговорить и помочь. Но Лелька намертво затвердила простую истину: не просят — не лезь. А Сашка не просил. Во-вторых, согласись она на просьбу сестры без разговоров, та моментально почуяла бы слабину, и ни к чему хорошему это бы не привело. А в-третьих, просто грех было не воспользоваться шансом сделать собственную жизнь чуточку проще. Теперь, по крайней мере, Иринина компания какое-то время не будет ее подставлять перед учителями и директором, ловить в туалете, пытаясь утопить тетрадки, и развлекаться за ее счет всевозможными способами. Ради всего этого стоило немного побыть стервой.

Пока девчонки, каждая по-своему, готовились к столь важному для них разговору, село бурлило, обсуждая очередную сногсшибательную новость: пропал Михалыч. Павел Михайлович, которого последние лет тридцать Михалычем звала даже родная жена, мужиком был немолодым, крепким и основательным. Больше всего на свете, даже, пожалуй, больше упомянутой выше жены, Михалыч любил две вещи — своих козочек и грибную охоту.