Ленинград-34 - страница 46
Олег смотрит на меня, как на несмышлёныша и невесело улыбается.
«По новой начал взвешивать все плюсы и минусы, видел как он пустыми глазами смотрел на балет. Ну и мнительный же ты, Сидор. Чем рискуешь то? Ладно, посиди-подумай».
— Есть, правда, ещё одно условие, лаборатория у нас военная, так что никаких публикаций в открытых изданиях. — Сидим молча ещё несколько минут.
— Как у вас с оборудованием? — похоже чаша весов склоняется в мою сторону.
— Все необходимое у нас имеется, — стараюсь не спугнуть удачу. — но если потребуется что-то ещё, то купим, хоть за границей. Сам буду заниматься… «Потираю орден рукавом гимнастёрки. Снова долгая мучительная пауза. Впрочем, мучительная она лишь для меня. Я вообще слишком нетерпелив, а настоящий учёный, особенно технолог, должен быть похож на Лосева: нетороплив, внимателен к деталям».
— Получаем информацию и по разведывательным каналам, — продолжаю я правильную осаду. — но это после, когда дадите подписку.
«„Когда“, а не „если“ не вызывает у Олега протеста. Начинаем обсуждать измерительные приборы… Уже теплее… Снова длительная пауза. Слово „согласен“ тонет в шуме, создаваемом выходящей из зрительного зала публики».
Лосев с озабоченным лицом выскакивает из курительного салона, я за ним. У лестницы сталкиваемся с Екатериной Арнольдовной и миловидной похожей на Уланову женщиной, ставшей изучающе меня рассматривать.
— Мария Фёдоровна, мама Галочки. — а никто и не сомневался.
«Искренне выражаю своё восхищение талантом её дочери, Лосевы меня горячо поддерживают. Мимо проплывает Лиля Брик, бросив на Романову оценивающий взгляд и ехидно усмехнувшись. Думает, что мамаши открыли сезон охоты на перспективного орденоносного жениха? А что, очень даже может быть. Первый тур кастинга, похоже, прохожу легко».
— Мы тут посидели с Алексеем, поговорили и он предложил мне работу в своём ОКБ. — Олег решает заполнить паузу, возникшую в разговоре.
Екатерина Арнольдовна закатывает глаза и роняет сумочку.
— Как вы не были на втором акте? — лицо Марии Фёдоровны выражает ужас.
— Мы не верим в загробную жизнь. — Моя попытка свести оплошность Олега к шутке (действие второго акта происходит в загробном мире) с возмущением отвергается.
«Лучше бы я молчал и выделял кислород, хотя могу её понять, зачем ей зять, который не любит балет по настоящему. Жаль, конечно, что не удалось познакомиться с великой актрисой».
Московская область, Гольтищево,
Дача наркома НКВД Ягоды,
3 марта 1935 г. 14:00.
Ягода.
«Как хорошо дышится за городом! Вековые сосны и ели, обступившие двухэтажный особняк наполняют воздух ароматом смолы и хвои. Не зря доктора устраивают дома отдыха в таких местах. С трёх сторон усадьбу окружает река Сходня. Солнце начинает припекать по весеннему и лёд у свай близкого мостика стал прозрачным, вот-вот треснет. Надо будет Тимошу (вдова сына М.Горького) привезти сюда на этюды, у них в Горках такого нет, город наступает, везде видна рука человека: в высаженных по линейке деревьях, монументальных ротондах, посыпаных щебнем дорожках. А здесь, даже отсюда со второго этажа усадьбы, ничто не выдаёт присутствия человека, сосновый бор до горизонта».
Снизу раздается автомобильный гудок. Закрываю окно застеклённого балкона и иду встречать гостя. Грузная фигура с трудом выбирается наружу и идёт ко мне навстречу. Шофёр и моя повариха Агафья по его знаку начинают споро освобождать багажник паккарда от благоухающего и булькающего груза, заботливо укутанного в войлочное покрывало.
— Пока я тут посещал ивановский детдом Николай смотался в Арагви, — поясняет Авель проследив мой взгляд.
«Молча поднимаемся по лестнице в столовую. Мрачное настроение гостя передается и мне. Ведь предупреждал его, что не время сейчас для терактов, что вообще никаких терактов не надо. Сталинская группа уже и так теряет поддержку в ЦК, а в связи с новым избирательным законом и самые верные секретари обкомов переметнуться к нам. А там его, отстранённого, удавили бы потихоньку в тёмном углу. Нет, Зиновьев- гад испугался, что мы его потом ко власти не допустим и решил устроить свою революцию прямо сейчас».