Ленивец - страница 17

— На сегодня хватит, — с усмешкой сказал Колбан. — Завтра будет веселее.

— Ублюдок старый…

— Увести.

Точнее — уволочь. Очень здорово, блин, биться спиной и затылком о ступени после жаркого танго с медведем. Никогда бы не подумал, что пара горстей прелого сена покажутся самой мягкой из перин. Только бы не шевелиться. Даже моргать больно.

— Ты как? — с тревогой спросила Лира, сев рядом на колени.

— Добей… пожалуйста…

— Тише. Потерпи.

Она укрыла меня двумя плащами и стала легонько гладить по затылку. Черт знает почему, но ломота слегка унялась.

— Спасибо.

— Пустяки. Я тебе жизнь должна. Ты спас меня в той пещере, хотя мог уйти и не вернуться. Тогда-то и поняла, что ты не лжешь. И в самом деле иной. Не такой, как все. И дело не только в даре, а в том, как ты им распорядился. Я увидела милосердие, сострадание, отвагу…

— А я взял и все пролюбил.

— Отринуть соблазны нелегко. Особенно когда их так много. Боги испытывают всех, а с Избранного спрашивают втройне.

— Не хочу быть Избранным. Хочу домой.

Вздохнула.

— Я тоже.

— Расскажи о себе.

— Что там рассказывать. Мать умерла при родах, с пеленок воспитывал отец. Он был гвардейцем, дослужился до полковника и охранял короля на приемах и церемониях. Пока одурманенный фанатик не убил его исподтишка во славу Марзала. Я тоже хотела в гвардию, но кто ж туда бабу возьмет.

— Дикари.

— Можно подумать, в твоем мире женщин призывают в армию.

— Еще как. Причем кое-где в обязательном порядке.

— Повезло им. А мне пришлось продать дом и уйти в горы — в монастырь мастеров клинка. За пять лет научилась фехтовать лучше многих мужиков и доказала всем, что имею право носить доспехи. Дерзкая, но умелая девчонка приглянулась генералу Борбо, и он принял меня в пограничный отряд. Но даже несмотря на все старание и желание, я лишь лейтенант. А бездарности и тупицы давно ходят в майорах.

— Как Томан?

— Нет. Томан отличный воин, командир и друг. Надеюсь, с ним все в порядке.

— Вы — пара?

— Скорее брат и сестра.

— Представляю, как печет у бедняги.

— Что печет?

— Забей.

— Тогда твоя очередь. Расскажи о своем мире.

— Года не хватит не все про все.

— Как знаешь.

— Не обижайся только, ладно? Язык распух, челюсть еле двигается. А завтра вломят еще сильнее. Боюсь, или соглашусь, или помру.

Послышались шаркающие шаги и кашель.

— Мля, опять дед? Какого хрена ему надо? Виделись же час назад.

Скрипнула заслонка. Видит бог, скоро начну заикаться при любом похожем звуке.

— Подслушал ваш милый разговор, — сказал Колбан. — И в голове словно молния вспыхнула. Как же раньше-то не додумался? Тебя пытать нельзя — помрешь еще. Зато твою подружку — запросто.

— Только тронь ее…

— Да-да, уже коленки дрожат. В подвал их. С парнем осторожнее, он живым нужен. И здоровым. Относительно.

Опять лабиринты коридоров и лестница — вниз, глубоко, в самое сердце горы.

— Леня, — шепнула девушка.

— М?

— Я умею терпеть боль…

— Лира!

— Но чтобы ни случилось. Чтобы со мной не делали…

— Прекрати.

— Нет, послушай. Одна жизнь — ничто по сравнению со всем миром. Заполучив твою силу, Колбан уничтожит миллионы. Он мстительный и желчный. Многие страны будут стерты в пыль из-за его давних обид. Поэтому… ты понял.

— Боже…

— А ну заткнулись, — гаркнул латник.

Кладка кончилась, мы вошли в извилистый тоннель, кончающийся просторной пещерой. Здесь злодей обустроил пыточную. Он возвел мучения в целую науку на стыке анатомии, инженерии и медицины. Жаровни освещали механизмы настолько сложные, что я мог лишь догадываться о том, как они работают. Ремни, кабестаны, противовесы, шестерни — это только то, что было снаружи. Какие тайны хранились в коробах и ящиках знали те, чья кровь навсегда впиталась в дерево и осела ржавчиной на железе.

— Почетному гостю — почетное место.

Меня усадили на высокое кресло и стянули конечности кожаными жгутами. Отверстия на спинке и сиденье как бы намекали — поворотное колесо торчит сзади не просто так.

Лиру подвели к шкафу напротив. Выглядел он жутко. Две вертикальные прорези сходились кверху в виде пламени свечи. Меж ними из досок торчали рыжие железяки, напоминающие человечьи ребра. Девушку вложили в них и замкнули скобы. Пока один солдат привязывал ремнями ноги и голову, второй зашел за устройство и чем-то протяжно заскрипел. Скобы сжались, надежно схватив тело пленницы словно зубами. Судя по перекошенному лицу, даже это причиняло сильные муки.