Ленивец - страница 24

— Леня.

— М?

— Ты держишь слово?

— Стараюсь.

— Пообещаешь мне кое-что?

— Смотря что.

— Ты никогда не присягнешь Колбану. Даже если меня на ремни порежут. Обещай.

Скосил глаза — она смотрела прямо на меня с такой решимостью и серьезностью, что стало не по себе. Лиру при всем желании не назовешь миленькой, но никогда прежде не видел в ней столько непримиримой жесткости.

— Нет.

— То есть?

— Не обещаю.

— Почему?

— Какая разница? — Подбросил поленце в пылающий зев.

— Большая. Можно сказать — мирового значения. Я не хочу стать болевой точкой, надавив на которую ублюдок добьется своего.

— Ты уже.

— Что уже?

— Болевая точка.

— В смысле?

— Я не смогу спокойно смотреть, как тебя мучают.

— С чего вдруг?

Пожал плечами.

— Не знаю.

— Дурак. А когда будут мучить миллионы? Об этом не думал?

— Во тебя на философию пробило. Сперва надо выбраться из чертовой долины, а потом о будущем рассуждать.

— Видимо, боги сошли с ума, раз послали такого придурка.

— Сама знаешь, пути неисповедимы. Возможно, для их тайного замысла нужен именно такой придурок.

Она улыбнулась, но тут же сжала губы.

Минута тишины и покоя, а затем сверху грохнуло, аж пыль посыпалась. Будто на крышу упало нечто большое и тяжелое. Точнее — запрыгнуло. И ладно я, трус несчастный, но даже моя храбрая подруга вскочила и пару раз промахнулась мимо ножен, пытаясь выхватить меч.

Заскрежетали когти по дереву, зашуршал упавший снег. Ночной гость прошелся по настилу и замер. Лира судорожно сглотнула, не опуская глаз. Клинок затрясся так, словно шинковал невидимые овощи. Тихий скрип сменился глухим ударом — кажется, тварь уселась на конек.

Знаете, как мы перепугались? Неподвижно простояли, глядя в потолок, пока не сгорели дрова — вот как. И хоть шума больше не было, прекрасно понимали — оно все еще там, над нами.

— Ладно. — Лира опустила руку. — В доме мы в безопасности. Пересидим до утра и что-нибудь придумаем.

— Может током его долбануть?

— А смысл? Все равно до рассвета никуда не пойдем. Лучше огонь разожги.

Только закончил возиться с печью, в дверь постучали. При этом никто не слышал ни шагов на крыльце, ни скрипа на крыше.

— Оно не одно, — едва слышно шепнула девушка.

— Это я, — прохрипели снаружи.

Ладонь сама собой коснулась груди, силясь удержать рвущееся наружу сердце.

Снова стук — громче, настойчивее.

— Это я! — Тот же тембр, та же интонация. — Отвори!

Не выдержал:

— Кто «я»?

И будто запись на повторе:

— Это я! Отвори!

— Не отворю! Вали отсюда и дружка забери!

Бум… бум… бум…

— Это я! Отвори!

Не дождавшись ответа, нечто отошло в сторону и затарабанило в ставни, бубня «это я» как заведенное. Несмотря на охвативший ужас, я понимал — это только начало. Вряд ли стуки и невнятная болтовня заставили здорового мужика проваляться в койке до самой смерти. Наверняка он попытался убраться из проклятого места днем, но оно… или они загнали бедолагу обратно.

И у нас осталось совсем мало времени чтобы придумать, как не повторить его судьбу. Боже, все бы отдал, лишь бы вернуться в прошлое и не связываться со шлюхами и бухлом. Не будь я безвольным пустоголовым хреном, уже бы прикончил Колбана и взял штурмом Герадион. Потом, честно исполнив предназначение, ушел бы в загул. А не наоборот, блин.

Как там говорилось? История не терпит сослагательного наклонения? Отбросив все возможные «бы», сосредоточился на том, что «есть». Вводные удручали. Одни неизвестные: кто, откуда и как побороть? Впрочем, один способ пролить на тайны немного света все же имелся.

И взгляд невольно упал на ставни.

К утру чудища угомонились. Но мы понимали — они где-то рядом.

— Пора. — Спутница обнажила меч. — Надо идти, иначе не успеем выбраться из долины до темноты.

А второй такой избушки может и не встретиться. От одной мысли остаться с тварями наедине бросало в холодный пот.

Подошел к стене, держа палочку наготове. Вытянул руку, поддел щеколду. Спокойствие, только спокойствие. Уроды огромные, а в окошко даже Лира не пролезет. Если держаться подальше все обойдется.

Тихий скрип и оглушительный грохот. Мы как зайцы сиганули прочь, но то лишь ветер ударил в ставни. А может и не ветер. В любом случае, сейчас или никогда.