Ленивый любовник - страница 13

Решительно отбросив сомнения, Боб подхватил свой чемодан и по узкому проходу вышел на улицу. Февраль в этом году выдался холодный. Вечерний ветер из пустыни тоже был холодным. Тополя вздымали к небу обнаженные ветви. Обойдя большую кучу желтых листьев, Боб пошел по единственному в городе тротуару.

На фоне голых коричневых гор город представал почти целиком. Фасады домов цепочкой тянулись по улице. Банк, кинотеатр, магазин, почта, бюро новостей и отель, который назывался «На краю пустыни». Возле него стояли две черные машины. В одной из них сидели ранчеро и с любопытством смотрели на проходящего Боба.

Над столом дежурного горела яркая лампа. Старик читал лос-анджелесскую газету.

– Добрый вечер, – поздоровался Боб.

– Добрый вечер, – ответил старик.

– Могу ли я оставить чемодан в вашей камере хранения? – спросил Боб.

– У нас ее нет, – ответил старик. – Бросьте сюда или оставьте в своей комнате. Полагаю, его никто не возьмет. Если нет ничего ценного.

– Ценного нет, и комната мне не нужна, – сказал Боб.

– Ну и хорошо, – ответил старик– Народа здесь мало.

– Я хочу сходить в редакцию «Эльдорадо Таймс», – сообщил Боб.

– За углом направо, – пробормотал старик и снова уткнулся в газету.

Боб вышел на улицу и свернул за угол. Пройдя мимо нескольких зданий, он подошел к небольшому желтому дому, в окне которого виднелась надпись: «Эльдорадо Таймс. Прием объявлений». Света в доме не было. Подойдя к двери, Боб увидел записку: «Вернусь через час. Бог знает зачем. Уилл Холли».

Улыбаясь, Боб Иден вернулся в отель «На краю пустыни».

– Как насчет обеда? – спросил он.

– Едой здесь не обслуживают, – ответил старик. – Каждый заботится о себе сам.

– Но здесь же должен быть ресторан?

– Безусловно, – сказал старик, не поворачивая головы. – Современный. Кафе «Оазис». Возле банка.

Поблагодарив, Иден отправился в указанном направлении. Вскоре он увидел сомнительное заведение с грязными окнами, вошел и взгромоздился на высокий стул. Напротив стойки на стене находилось зеркало. Справа от него сидел какой-то парень в комбинезоне и свитере с недельной щетиной на худом лице, слева – девушка в бриджах цвета хаки.

Юноша, похожий на шейха из кинофильма, подал ему грязное меню и посоветовал выбрать «Особый оазисный» бифштекс и лук, французское жаркое, хлеб, масло и кофе. «Всего восемьдесят центов».

Приняв заказ, шейх вяло удалился.

Ожидая «Особый», Боб пытался в мутном зеркале разглядеть девушку, из-под шляпки которой выбивались волосы цвета спелой пшеницы. «Не так уж плохо, даже в тумане», – подумал он.

Принесли обед в огромной деревянной тарелке. Очевидно, в «Оазисе» не доверяли людям. Иден взял тусклый нож, сдвинул в сторону лук и принялся резать мясо. Первое впечатление не всегда верно, но в данном случае оно оправдалось. Мясо скользило во все стороны, но никак не поддавалось ножу.

– Как насчет стального ножа? – спросил Боб.

– У нас их только три и все заняты.

Напрягая мышцы, Боб продолжал единоборство с мясом. Вдруг нож со скрежетом скользнул по тарелке, кусок мяса, к его ужасу, взвился в воздух, шлепнулся на колени девушки, а потом упал на пол.

Иден повернул голову и увидел смеющиеся голубые глаза.

– О, простите, пожалуйста, – извинился он. – Я думал, что это мясо, а оказалось – болонка.

– А у меня нет вашей болонки, – воскликнула соседка и, посмотрев на свои бриджи, грустно добавила: – Вообще-то женщины должны быть женственными.

– Бога ради, простите, – простонал Боб и повернулся к подошедшему шейху. – Принесите что-нибудь съедобное, меньше похожее на железо.

– Как насчет жаркого?

– Насчет жаркого? Ладно, тащите. Только бы мне не пришлось так сражаться второй раз. И захватите для девушки салфетку.

Что? Салфетку? У нас их нет. Я принесу для нее полотенце.

– О, нет, пожалуйста, не надо! – испуганно отшатнулась девушка. – У меня уже все в порядке.

Шейх удалился.

– Конечно же, не стоит иметь дело с их полотенцем, – сказал Боб. – Но…

– Чепуха, – улыбнулась девушка. – Это не ваша вина. Нужна большая практика, чтобы поесть в этом «Оазисе».

Иден смотрел на нее со все возрастающим интересом.

– А у вас большая практика? – спросил он.