Леонардо да Винчи - страница 8

Интересна картина Леонардо «Битва при Ангиари» (рисунок части которой, сделанный Рубенсом, находится в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве), изображающая сражение кавалерии и пехоты. Как и в других своих картинах, Леонардо стремился здесь показать разнообразие лиц, фигур и поз. Десятки изображенных художником людей создают цельное впечатление от картины именно потому, что все они подчинены единой идее, лежащей в ее основе. Это было стремление показать подъем всех сил человека в битве, напряжение всех его чувств, собранных воедино для достижения победы.

Интересна еще одна область творчества Леонардо. Великий художник и ученый, он был и писателем. Продолжая традиции Боккаччо и других представителей новой литературы, он составляет несколько десятков басен, небольших шуточных, но со скрытым большим смыслом рассказов (фацетий). Созданные им басни отличаются сжатостью, лаконизмом. В них, как и в его картинах, нет ничего лишнего и каждое слово имеет свое определенное значение. Вот образцы его басен:

«Ручей нанес так много земли и камней себе в ложе, что и сам принужден был покинуть свое русло».

Или другая:

«Увидала бумага, что вся она покрыта темной чернотой чернил, и стала на это печаловаться; а те доказывают ей, что из-за слов, которые нанесены на ней, ее и сохраняют».

Фацетии Леонардо весьма близки по духу новеллам Боккаччо; они также глубоко реалистичны, пронизаны тонкой иронией. Вот, например, содержание одной из них. Два странствующих монаха остановились на привал в придорожной гостинице и решили поужинать. За один стол с ними сел проезжий купчик. Так как гостиница была бедна, то на стол была подана только одна вареная курица. Видя, что на его долю выпадет мало, купчик обратился к монахам со словами: «Ежели не изменяет мне память, то вы не вкушаете по таким дням в монастырях мясо» — и, получив от монахов утвердительный ответ, съел курицу один, а монахи остались не при чем. На следующий день утром всем троим путешественникам пришлось переходить глубокий ручей. Так как купчик боялся переходить сам, то один из монахов предложил ему перенести его. Когда он достиг середины потока, то, как будто бы что-то вспомнив, монах сказал: «Наш устав запрещает нам носить на себе деньги» — и сбросил купчика в воду.

Полон тонкого юмора и насмешки над служителями церкви другой рассказ Леонардо. Один не в меру рьяный священник, обходя в страстную субботу свой приход, зашел в комнату к одному живописцу и окропил святой водой несколько его картин. На вопрос живописца, зачем он вымочил так его картины, священник ответил, что «таков обычай и что его обязанность поступать так, и что поступает он благостно, а кто поступает благостно, тому воздастся сторицей». Живописец, выждав ухода священника, высунулся из окна своей комнаты и вылил целое ведро воды тому священнику на голову со словами: «Вот тебе, получи свыше стократ, согласно твоему слову, как ты мне сказал, чтобы воздать за благо, которое ты мне сделал своей святой водой, наполовину испортив мои картины».

Человек огромной разносторонности, Леонардо вел борьбу со старым миром, миром невежества, косности и тупости и другим оружием. Этим оружием была наука, которой он отдал столько же сил и энергии, как и искусству. И так же, как и в искусстве, в своих исканиях и достижениях Леонардо шел в первом ряду титанов эпохи, в первом ряду борцов за торжество подлинной науки и прогресса.

Могучими орудиями познания Леонардо считал науку и прежде всего математику. «Никакое человеческое исследование, — писал он, — не может претендовать на название истинной науки, если оно не пользуется математическими доказательствами». «Нет никакой достоверности там, где не находит приложения одна из математических наук, или там, где применяются науки, не связанные с математическими». Леонардо не только основательно знал современную ему математику, но много и плодотворно работал сам, двигая ее вперед. Недаром среди его близких друзей мы встречаем крупнейшего математика того времени — Луку Пачоли. Математика была нужна Леонардо как инженеру и ученому и как художнику. Она давала ему возможность разрешить ряд основных вопросов художественного мастерства — проблему перспективы и композиции.