Леонид Утёсов - страница 4

Зная схему поступления в училище, Осип Клементьевич Вайсбейн обратился к соседу по Треугольному переулку – мяснику Кондрату Семеновичу – и предложил, чтобы его сын, мальчик годом старше, пошел учиться вместе с Леней. А он обещает взять на себя материальные расходы, связанные с учебой. Правду сказать, Кондрат Семенович не очень обрадовался этому предложению, но когда Вайсбейн сказал, что обеспечит его ребенка ежедневными завтраками и школьной формой, он согласился.

Директором училища Файга был известный в Одессе, почитаемый всеми одесситами профессор Новороссийского университета Федоров, большой поклонник музыки, автор оперы «Бахчисарайский фонтан», постановку которой он осуществил именно в училище. А вообще среди преподавателей заведения было немало представителей русской интеллигенции, и в их числе – Петр Васильевич Катаев, отец будущих писателей Валентина Катаева и Евгения Петрова. Все это придавало училищу Файга особую привлекательность.

Много лет спустя в своей книге «Хуторок в степи» Катаев писал, что господин Файг был одним из самых известных граждан города и, по мнению Валентина Петровича, был так же популярен, как градоначальник Толмачев, как сумасшедший Марьяшес, как городской голова Пеликан, прославившийся тем, что украл из городского театра люстру, как редактор-издатель Ратур-Рутер, которого часто избивали в общественных местах за клевету в печати, как Кочубей – владелец крупнейшего в городе заведения мороженого, в котором каждый год летом происходили массовые отравления, как бравый старик генерал Радецкий, герой Плевны.

Училище Файга было надежным пристанищем для состоятельных молодых людей, изгнанных за недостаточные способности и дурное поведение из остальных учебных заведений не только Одессы, но и всей Российской империи. За большие деньги в этом училище всегда можно было получить аттестат зрелости.

Сам Файг был крупным меценатом, он жертвовал на лотереи-аллегри гарнитуры мебели и ковры, вносил крупные суммы на украшение храма и на покупку колокола, учредил приз своего имени на ежегодных гонках яхт, платил на благотворительных базарах по пятьдесят рублей за бокал шампанского. В Одессе о нем ходили легенды.

Что же касается Петра Васильевича Катаева, то не каждый решился бы пригласить на работу в учебное заведение в качестве педагога человека, имеющего репутацию опасного вольнодумца. Файг это сделал, сказав: «Вы будете знаменем нашего училища».

Из училища Файга вышло в люди много юношей из семей с не самым большим достатком. Так получил высшее образование старший брат Утесова Михаил: он учился у Файга, а потом сдал экстерном университетские государственные экзамены.

В училище Файга был свой симфонический оркестр, оркестр щипковых инструментов, хор в шестьдесят человек, драматический кружок. Юный Леня Вайсбейн играл в симфоническом оркестре на скрипке, в щипковом оркестре – на пикколо-балалайке, а в хоре был солистом. На ученических балах он выступал почти во всех номерах, поскольку был участником всех имеющихся в училище кружков!

На балы учащиеся училища Файга приходили в своей парадной форме, которая вызывала зависть даже у гвардейских офицеров: длинный, до колен, однобортный, подбитый белой шелковой подкладкой сюртук черного цвета с красной выпушкой и шитым золотом воротником, золотые обшлага и такие же пуговицы. Когда в Одессу приезжал царь, то файгистов ставили в первые ряды встречающих. На таких балах Леня Вайсбейн был весьма заметным человеком, поскольку он пел, играл и читал Гоголя.

За десять лет существования училища Файга из него никогда никого не исключали. И вдруг… «За всю историю училища исключили только одного ученика – меня», – писал Утесов. И не за то, что он, как никто другой, мог доводить учителей до белого каления, веселя товарищей, и не потому, что в книжке отметок наряду с четверками и пятерками по наукам у него неизменно стояла тройка по поведению, и даже не за бесчисленные проделки, о которых долго вспоминали. «Прощальным бенефисом» Лени Вайсбейна была месть преподавателю Закона Божьего. На одном из уроков, желая разогнать скуку от библейских легенд, навеянную монотонным изложением учителя, Леонид стал рассказывать одноклассникам смешные истории. Преподаватель подошел и больно дернул мальчишку за ухо. «Перемигнувшись с товарищами, поворотом рычажка я опустил шторы в нашем кабинете… А когда в классе снова стало светло – учитель и его костюм были раскрашены под гравюру – в белый и черный цвета – цвета мела и чернил», – честно признавался Утесов.