Лер-Лерок и лень-река - страница 6
– Где мы? Как мы здесь оказались?
– Не знаю, давайте выясним это. Друзья гуськом вышли из тени бонсаев и направились вперед. Ветви, будто окутанные мхом тянулись к солнцу, отбрасывая пушистые тени, подобно облакам. Казалось, они впитали в себя всю мудрость земли и теперь смотрели на наших героев с немым укором, задумчиво глядя им вслед.
– Знаете, что я думаю, Слепомышь с ужасом посмотрел на друзей. – Я думаю, что цаплехвосты нас загипнотизировали и съели, а это все нам только кажется. А Акула скорее всего спасся, поэтому его нет с нами. Лер-Лерок потрепал Слепомыша за ухом, – чувствуешь, спросил он. – Если ты чувствуешь мое прикосновение, значит, мы живы, и вокруг все настоящее.
– Смотрите, что это, Габриэль показывал вниз, привлекая внимание друзей. Внизу лежал город. Серый, безликий, с однотонными скучными домами, одинакового размера и цвета. После великолепия бонсаевского сада город остро контрастировал своей невзрачностью, и поначалу, друзьям даже не хотелось туда заходить. Но им пришлось, чтобы выяснить, где они, и как здесь оказались. Не все места, в которых вы бываете во время путешествия, могут быть приятными.
Чем ближе они подходили к городу, тем скованнее себя чувствовал Лер-Лерок. Он давно уяснил, что города не его стихия. Их пыльному и скучному комфорту Лер-Лерок предпочитал простор и свежесть леса, свободу.
В городе было на удивление пусто, но все-таки кто-то тут жил. Улицы серого города были чистыми, ухоженными.
– Есть кто живой, крикнул Габриэль.
–Вой! Ой! Ой! Прокатилось эхом по всему городу. И тут друзья увидели, что навстречу им идет странное существо. Тело имело форму полумесяца, а в разные стороны торчали ручки и ножки (или лапки). В каждой ручке у него был зажат какой-нибудь предмет. Нитки, ножницы, булавки, мел, рулон ткани, все это держал полумесяц. Лапы его двигались независимо от хозяина. Они разрезали рулон ткани, продевали нитку в иголку, завязывали узелки, чертили мелом. Делали они это так слажено и быстро, что пока полумесяц подошел к ним, его руки скроили неплохой фартук, и уже сшивали его.
Полумесяц, а это был манорыч обыкновенный, прошел мимо наших друзей, как ни в чем не бывало. Как будто он каждый день встречал Лер-Лерков, Слепомышей и Габриэлей, не говоря уже о бруньках.
– Стой! Манорыч резко остановился.
– Кто ты? И куда идешь? Он задумался. Его руки тем временем пришивали карман к почти готовому фартуку.
– Я Манорыч. Я шить. Много шить. Нет ниток. Иду за нитками. А то не успею, и он не оглядываясь, пошел дальше.
– Странный он какой-то, вы не находите, заметил Габриэль.
– Здесь все странное, ответил Лер-Лерок. Они шли по пустому городу и заглядывали в окна. Там сидели точно такие же работящие манорычи, и что-то делали. Кто-то шил, кто-то мастерил, кто-то пилил, строгал, все были заняты разными делами. Никто не удивлялся незнакомцам в окнах. Друзья в недоумении, и, слегка опечаленные, вышли из города.
– Куда дальше идти, спросил Габриэль.
– Пока пойдем прямо, дорога обязательно нас куда-нибудь приведет, приободрил его Лер-Лерок. Дорога из города была грязной и неухоженной, о ней явно не заботились. Друзья шли, поднимая легкие облачка пыли, пока город не скрылся за очередным поворотом. Неожиданно они наткнулись на указательный деревянный столбик, заброшенный, и одиноко пылящийся в солнечных лучах. Неаккуратно прибитые таблички со стрелками, указывали направление. Стрелка прямо указывала БАЗАР. Стрелка направо указывала РАЗВЛЕЧЕНИЯ, стрелка в сторону города, откуда они пришли, указывала РАБОТА.
– Развлечения, глаза Габриэля загорелись азартным блеском, – нам определенно надо туда!
– А мне кажется, лучше не сворачивать, и идти прямо, возразил ему Слепомышь. Брунька уверенно покатился прямо, в сторону базара, и друзья отправились за ним.
– Вот так всегда, никто меня не слушает, расстроился Габриэль.
Не переживай, будет у тебя еще множество развлечений, успокоил его Лер-Лерок.
– Надеюсь, так и будет, ответил ему Габриэль. Дорога привела их к огромному полю, устланному яркими разноцветными шатрами. Шатры так тесно примыкали друг к другу, что издали поле казалось лоскутным одеялом, сшитым наспех, из неровных отрезков. Шатры вызывающе пестрели на солнце, слепя глаза своим ярким многообразием. Когда друзья подошли ближе, они увидели, что над каждым шатром была вывеска, одна краше другой. Эти вывески зазывали, заманивали народ своими кричащими заголовками.