Лес священного камня - страница 41

На мой вопрос: «Прямо так и съесть?» — последовал ответ:

— Нет, только лизнуть кончиком языка: тогда дождь перестанет лить.

Таков был лейтмотив всех разговоров в эти дни. Бап Тян, да и все остальные не сомневались, что искупительная жертва делает невозможным рождение ребенка после греховной связи (однако в июле 1949 года Анг родила мальчика), что кровосмешение влечет за собой насильственную смерть влиятельных людей, причем этой опасности подвергаются не только кианги, но и Тру, начальник кантона[42], живущий в Сар Луке, его помощник, да и я, поскольку я тесно связан с жизнью селения. Кровосмешение нарушает порядок в природе: вызванные им ливни заполняют глубокие впадины, вызовут оползни, земля извергнет воду…

Скандальное происшествие не могло помешать церемонии мхам ба. Оно послужило темой для бурных разговоров в каждой семье, а для Бап Тяна — поводом выложить все свои знания, распевая «сказания правосудия», где порицается упрямство виновных и говорится, какой ужас и отвращение вызывает их проступок:

В десять часов в Сар Луке появился Крае, староста деревни Бон Ртяэ. Глаза его были налиты кровью, совершенно пьяный, он орал и жестикулировал. Он принадлежит к клану Тиль. Узнав о том, что случилось, он, разъяренный, понесся в Сар Лук к Чар-Риенгу. «Их надо связать! Их надо судить!» — вопил он. Шатаясь, но не переставая кричать, он побежал к помощнику начальника кантона. Бап Тян попробовал его успокоить, говоря, что пока провинившихся нельзя ни вязать, ни судить, и спел немедленно придуманную им песенку:

В песне говорится, что сегодня все посвятили себя мхам ба, надо пить и развлекаться, а дело всегда успеют уладить завтра. Как говорят у нас: каждому дню свои заботы.

Но Крае упорно стоял на своем: если его не послушают, он сам свяжет провинившихся и потащит на Озерный пост, раз уж он староста деревни и принадлежит к клану Тиль… Я тоже старался его образумить, но напрасно. Кто-то наконец нашел выход, усадив его у кувшина. Накачавшись вволю, он заснул.

С утра хмурилось небо, а к пяти часам вечера разразилась гроза. Говорят, не меньше четырех дней подряд будет идти ливень, изредка переходящий в моросящий дождь; четыре мрачных дня без единого проблеска над сплошными лужами и грязью! Поневоле из головы не выходят слова: «Дождь! Ужасное табу спать сестре с братом, дождь…»

27 ноября

Жертвоприношения мхам ба идут своим чередом. Достопочтенный Тонг-Манг рассуждал у себя дома о вчерашнем ливне. Сегодня тоже погода была скверная, моросил дождь. Нет сомнений, что скоро начнется губительный потоп — последствие кровосмешения. Он припомнил, что еще ребенком часто слышал рассказы стариков о грехопадении, осквернившем соседнее селение Панг Пе Нам. Данг и Манг, оба из клана Нду, полюбили друг друга и переспали… и вот начался ливень. Целый месяц не переставал идти дождь, земля уже не принимала воду… Стали искать причину. Брат и сестра были застигнуты врасплох. Их заковали в цепи, избили палками. Пришлось им добыть свинью и кувшин пива. Только тогда дождь прекратился. Их заставили «съесть дерьма», а потом прогнали.

К Танг-Джиенгу Сутулому, самому богатому из клана Тиль в нашей деревне, пришли Чар-Риенг и старший брат провинившегося Танг, живущий в Пхи Сроони. Оба они явно были удручены тяжким проступком Тиенга. Однако Чар состязался в знании родословной клана Тиль с Бап Тяном, отец которого был тоже из Тилей. В углу совершенно подавленные всем случившимся робко присели на корточках Сиенг Вдовец и Тонг-Бинг, слишком бедный, чтобы участвовать в мхам ба.

Вечером наступил черед Тру выполнять мхам ба. К моему великому удивлению, я увидел, что Анг подносит гостям бамбуковые сосуды со спиртным. Она сновала, обнаженная до пояса, еще более смуглая, чем обычно, то ли от стыда, то ли от слишком большого количества спиртного, поглощенного в эту ночь. Ее присутствие вызывало некоторую неловкость, но она не выглядела прибитой, скорее была удивлена шумом, поднятым вокруг ее приключения. О нем говорили прямо при ней, как бы не замечая ее присутствия. Все старались бросить камень в сторону клана Тиль, а Тру даже плевался в знак глубокого отвращения, хотя его отец принадлежал к этому клану