Лес священного камня - страница 6

На той стадии, на которой мы застаем общество мнонгаров, жертвоприношения способствуют социальной дифференциации. «Мясные долги» принято отдавать, и вернуть надо не меньше, чем получил. Бедняк и сам побоится взять много, так как знает, что «мясные долги» запоминаются хорошо, отдать их надо обязательно. Зато богатый человек (богатая семья) не в накладе даже в случае временного разорения. Частые жертвоприношения приносят ему авторитет, а богатые и влиятельные члены его общины и других общин, «связанных по браку», оказываются его «мясными должниками». И эта связь реальна почти как родство.

Наиболее специфичны социальные отношения у мнонгаров.

В недавнем прошлом это было четко выраженное материнско-правовое общество. Родство по матери четко и детально учитывается и в наши дни. Родство по жене также чрезвычайно важно, так как дети принадлежат к роду (мпоолу) матери. Более того, мать и жена каждого мужчины по обычаю обязательного брака происходили из одного рода. Существует поговорка: «Как три камня очага, (мы) связаны — три рода». Она правильно отражает существовавший в брачных отношениях закон «трехродового союза»: женщины рода А брали мужей из рода Б, женщины рода Б — из рода В и женщины рода В — из А. Цепочка могла содержать и больше звеньев, но основной ее принцип — замкнутость всей цепи и связь трех звеньев — оставался незыблемым до самого последнего времени.

Обязательность брака сохранялась и в период, когда родовая община стала родственно-родовой и когда родовые отношения стали уступать место семейным или, как говорят этнографы, «большесемейным».

В материнско-правовом обществе мнонгаров «длинный дом» принадлежит женщинам. У многих народов Юго-Восточной Азии в прошлом (у некоторых даяков о-ва Калимантан совсем недавно) были распространены действительно длинные дома, вмещавшие весь род (до трехсот человек). Эти строения имели планировку, подобную корабельной: два ряда «кают» (комнат брачных пар с их детьми, т. е. малых семей) вдоль общего коридора; очагов столько же, сколько кают. У мнонгаров в их длинном доме нет стен, отгораживающих жилое помещение одной семьи от другой. Их дом наземный, а не свайный (более типичный для Юго-Восточной Азии). Как у папуасов Новой Гвинеи, у них под крышей дома есть два ряда столбов, па которых покоится настил жилых «чердаков»; но у мнонгаров он не сплошной, а перемежается «гостевой», над которой нет чердаков.

Сохраняя традицию родовой общины, на каждом чердаке живут две семьи «спина к спине». Граница условная, но строго соблюдаемая. Под каждым семейным помещением («получердаком») свой очаг с тремя опорными камнями.

Малая семья только начала взламывать родовое поселение. Случаи отдельного поселения малой семьи крайне редки. Но уже не редки нарушения родственно-родового принципа поселения, и повинны в этом куанги, влиятельные люди в общине, постепенно выделяющиеся в особый слой богатеев. Это не столько родовая аристократия, сколько социальный слой, стремящийся к захвату и концентрации власти в своих руках. Куанги и «священные люди» — тьро вэры — выступают как хранители установлений и запретов, обязательных для рядовых общинников. С особой строгостью соблюдается табу на кровосмесительство. Куанги обычно требуют разбора «дела», жестокой кары, тогда как рядовые общинники готовы простить прегрешение. Ведь от разбора дела куанги получают доход и в форме лучшей доли мяса жертвенных животных и дарового труда или даже порабощения правонарушителей. За правонарушителя ответственность несет род, но доход от его труда получает семья (а не род) куанга.

Следует оговорить, что межплеменные войны породили в материнско-правовом обществе мнонгаров рабовладельческий уклад. Рабы из военнопленных годились для жертвоприношения; находили они применение и в домашних, особенно тяжелых или «позорных» работах. В период колониального завоевания возможности захвата военнопленных сначала расширились, но затем были ограничены. Однако порабощение распространилось на сообщинников — должников и правонарушителей. К счастью, рабовладение у мнонгаров не получило большого развития. Но оно показывает степень социального разложения общества.