Лес священного камня - страница 68

Анг обмакнула палец в рнэм, провела им по большому кувшину, а затем по лбу своей свекрови, мужа, свекра, Манг Кривомордой и золовки. Бап Тян первый начал пить. Когда сосуд слишком тяжел, обряд вращения над головой больного заменяют помазанием кувшина пальцем.

Анг Слюнявая смыла возможные последствия дурного сна, виденного мужем, а они ведь могли иметь прямое отношение к состоянию здоровья Джоонг. Одновременно Анг загладила собственный тяжелый проступок, который, может быть, и явился причиной поразивших семью несчастий.

Итак, первым приложился к кувшину Бап Тян, за ним последовали Кранг-Дрым, Кронг Толстый Пуп, Крэнг, Тян, Банг Олень, старый Тоонг-Манг, Нгэ-Тру, Анг Длинная… Пока мы пили, Дрым-Кранг лечила свою свекровь, «извлекая палочки», т. е. стрелы, пущенные в нее колдунами. Ее сменила Джоонг-Ван, которая массировала больную и прикладывала к ней кусочки магического кварца.

Говорили все время о состоянии больных. Бап Тян неустанно твердил мне, что необходимо провести обряд испытания кипятком и убить того, кто будет уличен. Я — правда безуспешно — старался убедить его в том, что лучше отвести провинившегося в суд на Озерный пост. Бап Тян упорно возвращался к своему намерению.

30 января

Это был третий день после жертвоприношения буйвола, а потому никто не пошел работать в поле.

Состояние больных улучшалось медленно, и, чтобы ускорить их выздоровление, было решено построить «хижину болезни», для чего требовались усилия всех жителей деревни. Они распределились для этой цели на две группы. Восемь человек под началом Кронга Толстого Пупа строили маленькую хижину напротив жилища Банг-Джиенга Беременного. Она служила проДолжением последнего дома в Сар Луке, принадлежавшего Тро-Джоонгу и Ван-Джоонгу. За два часа, с половины девятого до половины одиннадцатого, строители установили столбы, возвели стены, настлали крышу, сколотили нары в глубине помещения. Накидав поленья, они развели огонь и устроили как бы очаг. Жилище для Гриенг соорудили проще: столбы последнего чердака обвели стенами, которые составили как бы продолжение ее дома. И здесь тоже смастерили нары и разожгли огонь.

В половине третьего дня Крэнг отправился сделать «подношение взаимности медведю»[73]. Он вырезал из дерева куп-куп и ка пиэт — приспособление для копчения рыбы, представлявшее собой нечто вроде двойной решетки из полосок бамбука. На нем лежала палочка для чистки трубок с наколотым на нее зрелым индийским перцем.

Крэнг заставил жену восемь раз плюнуть на угли и сам поплевал, после чего повертел их над ее головой, прося о ее исцелении и желая ей «вновь обрести тело, свежее, как вода». Затем он повертел над головой Джоонг ка пиэт и вышел.

Дойдя до места, где были обнаружены следы медведя, Крэнг остановился перед деревом с дуплом и воткнул куп-куп в землю, а в кору дерева — палочку для чистки трубок. Он сел на корточки у подножия дерева, плюнул на угли, положил их на землю и вознес моления медведю, упрашивая его не гневаться и даровать исцеление. Перед тем как уйти, он срезал около дупла кусок коры, а чуть подальше сорвал лист. Дома он, читая моление, растер жене углубление между грудями, зажег с обоих концов принесенный кусок коры, а через несколько минут залил пламя водой. Щепотку образовавшейся золы он приложил ко лбу и к груди жены, моля о ее выздоровлении.

Крэнг считал необходимым совершить этот обряд, так как полагал, что болезнь жены могла быть вызвана неуважительным отношением кого-нибудь из членов его семьи к медведю: возможно, кто-то по неосмотрительности наступил или плюнул на следы или на помет медведя и обозлил его, а это животное известно тем, что в отместку за оскорбление насылает насморк, кашель, приступы астмы.

Только в конце дня удалось перевести больных в их новые уединенные жилища. Это перемещение, сопряженное с надеждами и риском, требовало обряда освящения: по традиции в жертву выбрали собаку. Ее убили, а голову отрубили у входа в хижину перед самым приходом больной. Собрались все мужчины деревни. Они обмакнули в кровь, которая хлестала из шеи животного, ритуальные листья