Лесничая - страница 10

— Свадьбе? — я посмотрела на Кольма. — Ты женат?

Весельчаки громко рассмеялись. Буфетчица пошла наполнить кружки, так что толстый торговец танцевал с мальчишкой-конюхом, кружа его как безумное пугало. Кольм смотрел на них без радости.

— Был, — ответил он.

Его ответ закончил разговор, веселье у бара вдруг показалось дешевым. Прошло десять минут, наши чашки опустели. Кольм встал и сообщил, что идет спать. Мона и Арлен пошли за ним. Я задержалась, зашивая шов сумки. На это ушла минута, но я сидела полчаса и смотрела, как веселье угасает, толстый торговец просил играющего на укулеле сменить ритм, а буфетчица начала разгонять гуляк. Я затянула сумку и пошла по лестнице в нашу комнату.

Арлен храпел, но Кольм на соседней кровати был слишком неподвижным и тихим. Я миновала их и утроилась на пустой кровати под окном. Тучи заслоняли часть полумесяца и звезды.

Земля и небо. Я утомленно укуталась в плащ. Путь уже казался сложным. Мне только сочувствия не хватало.

* * *

День ходьбы привел нас в Пок, который был бы таким же непримечательным, как другие городки по пути, если бы не стал прибежищем для бродячих артистов. Другие города были практичными, а этот существовал для веселья. Гирлянды лент и потрепанных флажков висели на деревьях на улицах, продавали разноцветные товары и предлагали услуги. У сплетничающих торговок стояла гора плетеных корзинок, в меньшую поместилось бы яйцо, а в самых больших можно было сидеть. Дети бегали всюду с охапками цветов, уговаривая мужчин и женщин купить букетики для любимых. Некоторые сидели у костров и жарили хлеб поверх углей, предлагали купить горячие кусочки.

Мы брели по улицам, день подходил к концу. Мы упивались видами и звуками. Мы миновали женщину с татуировками, стоящую у круглого вольера и принимающую ставки на то, как быстро она одолеет аллигатора. Мы шли дальше, хор воплей поднялся, когда она запрыгнула на спину существа. Она схватила его за челюсти, пока он бился. Ее каштановые волосы растрепались. Арлен обернулся, чтобы рассмотреть.

— Любопытное место, — сказала Мона, глядя на мужчину, продающего клетки живых щитомордников. — Я слышала об этом городке, но так далеко мы не ходили.

— Я была здесь пару лет назад на Фестивале Света, — сказала я. — Один из факиров чуть не сжег таверну.

Девушка с лентами в волосах сунула в лицо Моны букетик нарциссов.

— Цветы для мужа?

Мона рассмеялась.

— Мужа нет.

— Тогда для возлюбленного.

— И такого нет. Есть братья, но они, боюсь, обойдутся.

Девушка тут же повернулась ко мне.

— Цветок для милого?

— Прости, — сказала я. — Вряд ли это мне нужно.

Она умчалась прочь, ворча, ее ленты подпрыгивали, она пропала в толпе.

— У тебя есть любимый? — спросила Мона.

— Был пять лет назад. Сейчас — вряд ли, — все эти слова были слишком приторными, чтобы описать сложность тех отношений. Мы остановились у торговки тканью, и я потрогала грязно-зеленый хлопок. — Все это осталось там, пропало со всем остальным.

— Жаль.

Я пожала плечами.

— Это было к лучшему. Его семья ненавидела меня.

— Алый, — сказала торговка.

— Что, простите? — спросила я.

Она погладила сверток ослепительно-красной ткани.

— Алый подойдет твоей медной коже. Твои волосы будут казаться рыжее. Коричневый тебе не идет.

Я посмотрела на свою потрепанную тунику.

— О. Вся моя одежда становится коричневой.

Мы прошли дальше. Торговец сидел в окружении отрезков кожи, один такой он натягивал на деревянную раму. Делал барабаны. Я постучала по одному барабану, кожа задрожала.

— Используете прутики?

— Что?

— Видимо, нет, — сказала я.

— При чем тут прутики? — спросила Мона, мы пошли дальше.

— Палочками играют. А тут играют пальцами.

— Ты умеешь играть? — спросил Кольм.

— Нет. Брат умеет. Мои родители создают инструменты.

Мона взглянула на меня, склонив голову.

— Да?

— А что такого?

Она пожала плечами.

— Похоже, я и не думала, чем может заниматься твоя семья.

Ее безразличный тон разозлил меня.

— Что тут такого? Они все еще делают инструменты. А ты думала, что я из семьи бродяг?

Она посмотрела на гребни с камнями и улыбнулась.

— Похоже на то.

— Я жила в горах, знаешь ли. Дом, родня… мой старший брат — кузнец, сестра разводит пчел…