Лесное озеро (сборник) - страница 3
Весь лес ополчается на бегущую Куку. Ветви бьют ее по лицу, травы сплетаются вокруг ее ног и норовят уронить наземь, с сосен сыплются шишки, ольшаник непролазною стеной становится на ее пути, а в босую подошву вонзается заноза. Изнемогая, Кука замедляет бег, но странно леший ее не убивает, хотя он, должно быть, совсем — совсем настиг, совсем рядом.
Кука начинает сомневаться: да правда ли? Может, и лешего-то нет… Солнце, чай, еще не закатилось, а лешаки гуляют больше по ночам. Тогда они кричат, пищат по ребячьи, аукаются.
Кука смело останавливается и, на всякий случай крепко сжав свои маленькие кулаки, повертывается лицом к мужику с дубиной. Так и есть — его и в помине нет… Глупая, глупая, зря занозила ногу…
Прихрамывая, она продолжает свой путь шагом… Деревья редеют, сейчас будет озеро. Она окончательно успокаивается, — и как это можно было испугаться лешего… Ф-фу ты! Лешаки же всегда озорничают по ночам.
А вот и озеро. Лес обрывается, внизу серебрятся спокойные воды. Слабые волны лениво наползают на прибрежный песок, шуршат тростниками, певуче плещут и отползают обратно в свое спокойствие.
Озеро большое, противоположный берег теряется вдали; когда бывают туманы, даже смутных очертаний его не видать. Белые чайки носятся над светозарной равниной, то нырнут в нее, то взметнутся высоко-высоко, серебристая чешуя пойманной рыбы блестит в черном клюве окрыленной рыбачки.
Кука выходит на прибрежный песок, босые ноги оставляют на нем глубокие отпечатки.
Пылающее солнце низко повисло над озером и протянуло к нему бессчетное множество лучей. Ни тучи, ни облачка на неомраченном небосклоне.
Кука отеняется ладонью от солнца и всматривается вдаль. На озере чернеет челнок.
— Де-да! — радостно кричит Кука…
Сидящий в челноке рыбак не слышит ее крика. Тогда она снимает с себя платье, обматывает его вокруг головы и смело входит в камыши.
На добрые полверсты залегла с этого берега песчаная отмель, Кука долго идет, но вода не добралась и до пояса. Книзу ногам очень холодно, там бьют студеные ключи, питающие подземною влагой лесное озеро, но наверху, согретое солнцем, оно тепло.
Когда скрываются в воде маленькие груди Куки, идти тяжелей, озеро выталкивает Куку, ключевые потоки норовят сбить ее с ног, закружить и унести к безднам, но она упорно борется и отважно пробирается вперед. Неожиданно почва ускользает из-под ее ног, — Кука дошла до конца отмели, дальше страшная глубина. Отлично! Теперь Кука поплывет.
Она плавает по-лягушачьи, вздымая руками и ногами тысячи сверкающих брызг, и кричит:
— Де-да!
Рыбак в челноке, под ласковым солнцем, не слышит ее. Хорошо же, Кука напугает его, она подплывет к челну и раскачает утлое суденышко.
Кука старается плыть бесшумно, чтобы привести проказу в исполнение. И любо ей, что под нею неведомая глубь, в которой бог весть что скрывается. Может быть, она плывет над дремучим лесом, где рыскают невиданные звери, и где на ясных полянах растут прекрасные цветы. Незаметно для самой себя, Кука приближается к челну. Ах ты, миленький деда! Сидит на скамеечке, сжал старческими губами потухшую трубку и храпит, а у ног его лежат размотанные сети. На деде широкополая соломенная шляпа, пестрядинные порты и ситцевая рубаха, не то серая, не то желтая, так выцвела, что и не разобрать. Милый деда!
Кука ухватывается за корму и начинает ее раскачивать, но — нет! Жаль будить деда, лучше сделать так: сесть на нос и потихоньку увезти старичка к берегу. То-то будет смеху.
Кука влезает в челнок, берет весло и гребет к берегу, к тому месту, где стоит их избушка. Кука живет вдвоем с дедом, сторожащим лесные угодья одного великого и всемогущего человека, которого дед зовет Генералом. Леса и поляны, ручьи и озера, птицы и рыбы — все принадлежит Генералу, он сильнее лешего, водяного, шишиг, кикимор и белого кречета. Кука боится ужасного Генерала, да оно и понятно: Генерал, должно быть, высоченный-превысоченный, превыше берез и сосен. Когда ему хочется есть, он съедает сто коров и запивает сотнею ведер ключевой воды, а потом, как медведь, уходит в свою пещеру и спит там без просыпу сто суток.