Лестница ; Плывун - страница 12

Он открыл дверь. На пороге стояла Деметра в простеньком, но элегантном домашнем костюме и с подносом в руках.

На подносе располагался завтрак для соседей: плошка молока для Николаича и сосиски с пюре и кофе для Пирошникова.

– Ну что вы! Мне, право, неловко… – смутился Пирошников.

– Неловко штаны через голову надевать, – парировала соседка. – Садитесь, ешьте.

Пирошников послушно уселся на тахту, поднос положил к себе на колени и принялся есть. Деметра поставила плошку с молоком на пол и поднесла к ней котенка. Николаич столь же послушно принялся лакать молоко. Они с Пирошниковым были подходящей парой.

– Как его зовут? – поинтересовалась соседка, присев на корточки и поглаживая котенка.

– Николаич, – сообщил Пирошников, отхлебывая кофе.

– Вот как! – удивилась она. – Выходит, вы с ним братья? Это же отчество. А как же имя?

– Найдён, – мгновенно придумал Пирошников. – Найден Николаевич. Он болгарин. Но его так никто не зовет. Зовут по-русски – Николаич.

– Значит, вы тоже болгарин? – не унималась соседка.

– Значит, болгарин, – Пирошников поник головой. Кем только не приходилось быть ему в этой жизни.

– Врете вы все, – сказала Деметра, поднимаясь на ноги. – Когда обустраиваться будете? Зовите, если что. Мы тут друг другу помогаем. Не то что наверху.

– Мы – это домочадцы? – догадался Пирошников.

– Как вы сказали? Почему домочадцы? Соседи.

– Ну у вас же тут кафе – «Приют домочадца». Значит, вы и есть домочадцы.

Деметра рассмеялась.

– Домочадцы! Надо же… – Ей понравилось это забытое слово. – Расскажу соседям. Домочадцы… Вы придумщик, Владимир Николаевич.

И она ушла, забрав поднос с посудой.

– Да, я большой придумщик, Николаич, – обратился Пирошников к котенку. – Такую жизнь себе придумал. Забавную.

Он кряхтя поднялся на ноги. По утрам, пока не разработается, очень болел тазобедренный сустав слева. Это был артроз, уже запущенный, но еще позволявший с грехом пополам ходить. Однако переносить тяжести уже было невозможно. Боль становилась слишком сильной.

Пирошников еще раз оглядел пустую комнату, словно окончательно решаясь ринуться в опасное предприятие, и погрузился в изучение бумаг. Ничего сложного в них не было – бланки заявления на предоставление площади в аренду, договоры аренды и анкеты для регистрации по месту жительства для физических лиц (домочадцев). Документов было много, он проглядывал их по диагонали и завершил изучение недочитав.

Пирошников терпеть не мог заполнять официальные бумаги. В «Гелиосе» это всегда делала за него Софья Михайловна, она, наоборот, любила это занятие и относилась к нему трепетно.

Вот и сейчас он решил свалить это дело на нее, кроме двух заявлений на аренду, которые он и заполнил в бухгалтерии бизнес-центра, оставив Николаича в комнате и обещав ему вернуться как можно скорее.

В будочке сидел уже незнакомый вахтер, который, однако, знал о появлении нового арендатора от Ларисы Павловны и направил его куда следует.

В бухгалтерии Пирошников застолбил места двумя заявлениями и пообещал сдать остальные бумаги сегодня же.

Выйдя на улицу, он перешел на другую сторону, чтобы окинуть дом взглядом при дневном свете.

Дом и вправду чем-то напоминал многопалубный теплоход с ровными рядами окон из стеклопакетов, окаймленных к тому же лепными бордюрами с закругленными углами, что придавало окнам отдаленное сходство с иллюминаторами. Крыша с коваными перилами имела надстройку в центре, видимую отсюда лишь своею верхней частью, но несомненно, напоминающую капитанскую рубку корабля. Над нею хотелось видеть флаг – но какой? – подумалось Пирошникову. Впрочем, размышлять на эту тему времени не было, и Владимир Николаевич пошел обратно в свою книжную лавку тем же путем, что шел ночью сюда.

По дороге он успокоился, обдумывая все плюсы и минусы предстоящего переезда.

Минусы были очевидны: всякий переезд требует времени, денег и траты сил. Запас всего этого у Пирошникова был весьма ограничен. Кроме того, не совсем удобно было доставлять книги в магазин, но Пирошников брал у издательств на реализацию такие малые партии, которые легко перевозились в сумке.

Ну а минус в лице круглосуточного вахтера и турникетов, как надеялся Пирошников, легко преодолевался постоянными пропусками и договоренностью с охраной.