Лестница власти 1 - страница 60

— Ай, ты на меня села! — рявкнула рыжая. А вот не хрен лезть и всех расталкивать, сама виновата!

Лиза задергалась, начала перебираться ногами, пытаясь вытащить из под Милены голову. И заехала мне голой пяткой в челюсть, сбив обратно на дно ящика. Милена громко охнула, я матюкнулся, Лиза взвизгнула. Мы застыли, сдавленные, как огурцы в банке.

— Да мать твою, Королев, ты что творишь! — зашипела откуда-то снизу Лиза. Голосок у неё звучал как-то глухо. — Во что я лицом уперлась?! Кто мне на руку сел! Да блин, я встать не могу!

Милена глупо хихикнула и тут же злым голосом сказала:

— Лиза, заткнись, не разговаривай!

— Все, тихо, замерли! — скомандовал я.

Мы замерли.

На самом деле вся утрамбовка не заняла и пяти секунд. Пока охрана раскрывала жутко скрипящие двери, пока туда, пока сюда — мы успели и повозиться, и поругаться, и притихнуть.

Отблески света в щелях ящика подсказали, что кто-то приближается.

— Сюда идут! — прошептал я.

Мы, все втроем, замерли. Илья, как потом выяснится, просто накрылся тканью и тоже замер рядом с ящиком.

Послышались голоса. В одном я с удивлением узнал голос самого Канцлера. Этого еще какая нелегкая сюда притащила?

Второй голос был женский. Глубокий, приятный. Мне даже захотелось увидеть обладательницу этого голоса.

— Я, все же, хочу вас предостеречь, мой друг, от скоропалительных выводов и пустых надежд, — сказала женщина. — Это уже какой по счету кандидат? Пятый?

— Второй, если не считать самозванцев, — раздраженно ответил Канцлер. — Вот только этот не похож на остальных. Так, нам нужна шестая арка от входа. Это дальше.

— И чем же он так разительно отличается? — с явным скепсисом спросила женщина.

— Вы слышали слово “товарищ”? — хмыкнул Канцлер. — Вот и я, только пару раз. Это очень русское слово. Так зовут друг друга ушкуйники Новгорода. Не только они, но я слышал от них. Я уточнил — “товарищ” означает человека равного тебе по статусу и связанного с тобой одной целью. Необычное слово, не правда ли? Так сразу и не переведешь на немецкий или английский?

— Я все еще не вполне понимаю…

— Да вспомните же текст пророчества! — рявкнул Канцлер. Судя по голосу, он волновался.

— Не надо мне указывать, — холодно отчеканила женщина. После паузы, добавила:

— Хорошо, я вспомнила. Аж сразу четыре. И?

Судя по свету проникающему через щели ящика, они были уже совсем рядом с коробкой. Я бросил взгляд на Милену и увидел, что упираюсь ей в грудь. Кстати, удобно. Но, наткнувшись на её бешенный взгляд, понял, что это не удобно. Я попытался убрать руку, и тут же понял, что без этой опоры теряю равновесие. Поэтому я снова вернулся в исходное положение. Выглядело это так, словно я просто схватился за её грудь поудобнее. Я попытался изобразить глубоко раскаявшегося в своем существовании человека. Не уверен, что получилось. Я поискал глазами, во что еще можно упереться. Рядом, в густой тени, маячило белесое пятно. Я осторожно положил пугающий камень рядом с собой и коснулся пальцами, пытаясь понять, что это за пятно. Нога? Рука? Лицо? Кожа нежная и бархатная. Лицо Лизы? Тогда упираться нельзя. Хотя стоп, это не лицо. Я принялся энергично ощупывать находку, теряясь в догадках. Лиза дернулась и непозволительно громко зашипела:

— Руки от моей жопы убрал!

В этот момент я и сам разрешил загадку ощупываемого предмета. Нашел некоторые характерные и недвусмысленные признаки. Мы все замерли, прислушиваясь. Зачем так орать?! Но нет, похоже Лиза все же сказала не достаточно громко, чтобы её услышали. Раздался задумчивый голос Канцлера:

— В немецком тексте, где была строчка про знамя и дальше? Как там было?

— Он другом назовет каждого, кто с ним пойдет, и знамя цвета крови над миром понесет, — ответила женщина по-немецки. Я, к удивлению своему, её понял. Ну конечно, Мстислава учили языкам вероятного противника. Он знал тюркский, немецкий и греческий. Последний — на случай важных переговоров, тут это международный язык общения. Лиза снова начала что-то бурчать. Я злобно сжал булочку Лизы. Милена тоже дернулась и сжала ноги.

— Тихо… — едва слышно выдохнула она.

Лизавета тихо охнула и но затихла.