Леся и Рус - страница 32

— Что случилось? — срывается с губ прежде, чем я понимаю, что не имею права задавать такие вопросы. И даже свеженький статус его жены ничего не меняет. Но произнесенных слов не затолкать обратно.

Руслан роняет телефон в карман брюк и растирает ладонью лицо, словно собирается с силами.

— Планы изменились, — говорит так, будто я в курсе этих самых планов.

— Надеюсь, все живы? — интересуюсь как бы невзначай, когда Руслан усаживает меня в машину.

— Пока да. А дальше, как пойдет. Но мне нужна твоя помощь. Просто будь... рядом, ладно?

Да только мне почему-то кажется, что он совсем не то хотел сказать.

— Это несложно. А дальше-то что, Руслан? — спрашиваю, как загипнотизированная смотря на его длинные пальцы на оплетке руля.

— Дальше? Дальше мы просто сыграем в любовь, — отвечает насмешливо. И по его губам растекается улыбка, чуть кривоватая, словно неудачно вылепленная скульптором. По губам, которые я целовала совсем недавно. И которые целовали меня. Жадно, жарко, лишая здравого смысла.

— Зачем? — сглатываю, все еще ощущая вкус дыма на кончике языка. Все еще помня танец наших языков. Чувствуя его рваное дыхание.

— Затем, что в этой стране органы опеки предпочитают семейные пары.

— Ты хочешь усыновить ребенка? — почти шепотом, потому что голос дрожит и внутри так больно, словно меня отпинали ногами.

— Нет, — отвечает, выворачивая руль на очередном повороте. Ничего не понимаю. Если не хочет усыновлять, тогда зачем ему эта игра в любовь.

И я почти спрашиваю, но Руслан  опережает веским и злым:

 — Я хочу забрать своего.

Сердце пропускает удар, и я жму кнопку на дверце, опуская стекло. Горячий воздух обжигает лицо, я почти задыхаюсь. Оказывается, это больно узнать, что у него есть ребенок. Почти смертельно. Закусываю губу и ощущаю на кончике языка его вкус, шальной, безумный. Вкус мужчины, который мог быть моим, если бы я поверила.

— Я ничего не смыслю в семейном праве, но…

—А я разве сказал, что мне нужен адвокат? — перебивает, бросив на меня короткий взгляд. И тут же:  — Тебе плохо?

Мотаю головой, а у самой звенит в висках, и затылок наливается свинцом.

— А кто тебе нужен? — почти не слыша саму себя.

— Мне нужна жена и мать двенадцатилетней девочке, — отвечает, а меня накрывает. Лёгкие сжимаются в кулак и вот-вот лопнут. Оттягиваю ворот водолазки в надежде получить хоть немного кислорода. Но ничего не помогает, потому что у Руслана есть дочь и ей двенадцать лет...Столько же, сколько...сколько...

— Твою мать, Ксанка, — рычит Руслан и сквозь туман...откуда туман?...я вижу его странно перепуганное лицо. Слышу визг тормозов. А потом Руслан исчезает и вдруг оказывается совсем рядом, вытаскивает меня из душного салона, бьёт по щекам. — Ксанка, ты что удумала, а?

Он говорит что-то ещё, но я не слышу. Упрямо пытаюсь выбраться из его рук.

— Я не хочу, — говорю, когда он не отпускает, прижимая к себе так, словно я бесценное сокровище. — Не могу...я… — и обессилев, — у тебя есть дочь...

— У нас есть дочь, — не соглашается Руслан и вкладывает мне в руку глянцевый снимок.

Я смотрю на него и...мой мир нещадно качается и всё-таки падает в пропасть, потому что на этом снимке Виктория Воронцова обнимает мою дочь. Мою Богдану.

...Она родилась первого марта. Маленькая, чуть больше трех килограмм, улыбающаяся мне беззубым ртом, и совершенно здоровая.

Снег ещё не сошел, и зима неохотно уступала место теплу. Но в то солнечное утро под окном роддома расцвел миндаль. Крупные почки буквально за ночь превратились в розовые цветы, нежно пахнущие медом и весенней свежестью. Сладкий, тягучий аромат. Я кормила свою девочку грудью и дышала этим волшебным запахом, жмурилась от первого за долгие зимние месяцы солнца и уже знала, что отдам ее. Как и то, что эту прекрасную малышку мне подарил Бог, в которого я уже давно не верила. Но в то утро многое изменилось во мне. Я изменилась. В то утро умерла прежняя Александра Лилина и родилась другая...

— У меня просьба, — говорила Дмитрию, пеленая малышку, такую тихую, с черными бусинами глаз и кляксой родимого пятна за ушком. Совсем как у отца... При мысли о Руслане сердце сжалось в кулак и в глазах защипало от непрошеных слез. Но я быстро взяла себя в руки. Нельзя показывать слабость. Не сейчас. Я все делала правильно.