Летит стальная эскадрилья - страница 9
Так, в этой гимнастерке, я и появился в одной из центральных белорусских газет как лучший рабочий, общественник оборонно-массовой работы.
После выпуска учлетов аэроклуба мне предложили остаться там инструктором на общественных началах. Согласился. Но вскоре на наш аэродром как-то неожиданно перелетели военные самолеты. Издали они походили на бочки с крыльями, а летчики ласково называли их «ишачками». Мы видели стремительный пролет боевых машин тройками. Скорость поражала. Невольно потянуло к неизведанному. И совсем захватили рассказы летчиков о полетах на И-16. Веселые, бесстрашные, чуточку бесшабашные, эти молодые пилоты прошли испытания боями в далекой Испании, на Халхин-Голе. Занять место в строю истребителей я решил твердо и бесповоротно.
И вот подано заявление в военную школу. Получен вызов. Прощание с аэроклубом, с родным коллективом завода имени Мясникова.
Шел предгрозовой сороковой, последний мирный год…
Летная школа
В конце марта 1940 года поездом Минск-Ростов я ехал поступать в Батайскую военную авиационную школу пилотов. Двое суток пути через леса и болота родной Белоруссии, привольные степи Украины и Дона. В Полесье на полях еще лежал снег, а на Украине и на юге России весна была в разгаре. Пассажирский поезд часто и подолгу стоял на больших и малых станциях. Вагонов-ресторанов тогда не было, и пассажиры питались купленной у крестьян снедью, которую те специально приносили к поездам дальнего следования. Женщины в фуфайках и резиновых сапогах, пронырливые подростки настойчиво предлагали соленые огурцы и помидоры, жареных кур и индюшек, свежее и соленое сало, варенец я простоквашу, моченые яблоки и квашеную капусту. Тут же из-под полы торговали самогоном.
Отведав смачных даров деревенской кухни и взяв кое-что про запас, пассажиры веселели. И если при посадке и первом устройстве в вагоне возникали неурядицы и нелицеприятные разговоры, часто переходившие в крепкие словесные перепалки, то вскоре все ехавшие, несмотря на тесноту, как-то устраивались, знакомились, добрели и чаще всего расставались друзьями.
В каждом вагоне раздавались песни — порой под гитару, а чаще под знаменитую русскую трехрядку. Мы пели о Родине, о защите ее границ, о любви и дружбе.
Большинство тех песен пришли с экрана. Незабываемые кинофильмы «Цирк», «Трактористы», «Чапаев», «Истребители», «Парень из нашего города» и по сей день волнуют зрителя, а песни — особенно.
В вагоне пели все, пел и я, но больше смотрел в окно. Хотелось увидеть те места, где партизанил знаменитый дед Талаш, о котором замечательно рассказал народный писатель Белоруссии Якуб Колас в повести «Трясина». Хотелось как следует разглядеть ту украинскую землю, по которой лихо скакал в рядах буденновцев Павел Корчагин. Все тогда мечтали стать похожими на Павку, дружить, любить, быть преданными делу по-корчагински. Все помнили клятву Павла на могиле погибших друзей: «Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое…»
А как хотелось увидеть знаменитый Тихий Дон, где так многотрудно жили, боролись, любили шолоховские герои!
Но вот и Батайск — небольшой чистый городок, расположенный в десяти километрах южнее Ростова-на-Дону. Я быстро нашел училище и смотрел на окружающее с удивлением: здесь все было по-военному. Строгие здания казарм и учебных классов, подтянутые бравые курсанты в строю. Чеканя по-уставному шаг, они отдают честь старшим по званию. Я уже знал, как по нашивкам на рукавах, по треугольникам, кубам и шпалам отличать младших командиров от старших.
Шагая с самодельным деревянным сундучком в руках, жадно всматривался я в каждое строение, искал глазами аэродром с множеством невиданных самолетов. Ведь именно отсюда мне предстоит взлететь в небо на боевом истребителе…