Лето в Эклипс-Бэй - страница 12

— Вздор. — Фыркнула Эдит. — Что могут знать так называемые эксперты, когда дело касается любви и брака? Кроме того, прошло уже полтора года, и я уверена, что Джереми не нужны еще шесть месяцев, чтобы оправиться. Ему просто нужна хорошая женщина, которая помогла бы ему все забыть. Думаю, знакомство с Октавией пойдет ему на пользу. Она вытащит его из раковины. Он был немного не в форме после развода. Я беспокоилась о нем.

При любых других обстоятельствах, подумал Ник, он бы избегал обсуждения развода Джереми так же как, избегал бы кобры на тропинке. Но тот факт, что Эдит считала Октавию подходящей на роль кандидатки на место бывшей жены Джереми раздражал его до такой степени, что он просто не мог его игнорировать.

— Удивлен слышать это от вас, — холодно начал он. — Лично я бы никогда не подумал, что у них много… — Его перебил резкий автомобильный гудок. Он посмотрел на улицу и увидел знакомый громыхающий побитый пикап. Невозможно не узнать водителя. Аризона Сноу, одетая в свою привычную камуфляжную рабочую одежду. Военный берет слегка косо в щегольской манере сидел на ее седых волосах.

Он в приветствии поднял руку. Карсон бешено замахал. Аризона помахала рукой в ответ, но не остановилась. У этой женщины была миссия.

Здорово быть профессиональным теоретиком заговора, подумал он. У тебя всегда есть миссия.

Пикап проехал дальше вдоль улицы и свернул на стоянку перед булочной «Летающая Тарелка».

Эдит вздохнула. — Думаю, ты слышал новость о завещании старого Тома Фургартона?

— Рейф говорил что-то насчет того, что Фургартон оставил все свои земные сокровищу Вирджилу Нэшу, Аризоне и группе людей, увлекающихся метафизикой Нового Века, управляющих булочной.

— Да. — Эдит покачала головой. — Глупейшая мысль. Только кто-то вроде Фургартона мог сделать что-то столь эксцентричное. Он был таким странным человеком.

Ник кивнул. — Да, он всегда был немного чудным, не так ли? Настоящий затворник. Он жил здесь в городе все время, что я рос, но сомневаюсь, что я видел его больше полудюжины раз в год.

— Говорят, что боязнь Фургартона покидать свой дом, лишь усугубилась с годами. Все так привыкли долго не видеть его, что никто даже не знал, что он умер, пока Джейк с почты наконец не заметил, что он почти два месяца газеты не забирает. Когда Шон Вэлентайн приехал посмотреть, что происходит, он обнаружил тело Фургартона на кухне. Сердечный приступ, вроде бы.

— Интересно, оставил ли он что-то ценное Вирджилу и Эй-Зед, и Герольдам, — задумчиво произнес Ник.

— Сомневаюсь. — Хмыкнула Эдит, когда они остановились перед дверью в «Древности Ситон». — Как говорит Шеф Вэлентайн, старая лачуга была забита скопившимся за сорок лет хламом. Настоящая «ловушка при пожаре», сказал он. Старые газеты и журналы навалены до самого потолка. Коробки, полные невскрытой почты. Картонные упаковки с вещами, заказанными по каталогам, которые он так и не открыл.

— Будет интересно узнать, какую теорию заговора выдумает Эй-Зед на этот раз, — сказал Ник с улыбкой. — Она чертовски изобретательна.

— Боюсь, Эй-Зед — славная женщина, хоть и сторонящаяся людей, но то, что она постоянно ошивается с ребятами из булочной ситуацию не улучшает. — Эдит повернула ключ в замке и шагнула в свой магазин. — Пока, вам обоим. Удачи с твоими рисунками, Карсон.

— До свидания, миссис Ситон. — Карсон изо всех сил старался быть вежливым, хотя уже бежал к двери соседнего магазина.

— Еще увидимся, — сказал Ник.

Они с Карсоном продолжили путь к входной двери в галерею «Брайт Вижнз». Вместо того, чтобы устремиться внутрь, Карсон остановился.

— Может, ты останешься здесь на улице, пока я покажу мои рисунки мисс Брайтуэлл, — с надеждой предложил он.

— Ну уж нет.

Карсон покорно вздохнул. — Хорошо, но обещай мне еще раз, что ты не скажешь ничего, что может ее рассердить.

— Я уже сказал, что сделаю все, что в моих силах, чтобы ее не раздражать. — Ник кинул взгляд сквозь витрину в выставочный зал. Через стекло был виден знак Открыто, но Октавии он не заметил. Наверное, она была в своей загроможденной задней комнате, решил он.

Он сжал рукой дверную ручку и повернул. Теперь уже знакомое чувство предвкушения прожгло его.