Летят сквозь годы - страница 25

— Если совесть у нас есть, Верочка, то не может быть аппетита, — невесело говорила Таня. И тут же заставляла Веру обязательно съесть абрикос или яблоко: — Налегай на витамины, штурман. Витамины обостряют зрение.

— И откуда ты все знаешь?

— Что «все»?

— Ну про витамины…

— Э, штурман! Я же училась на кондитера, ты что, забыла?

Вере хватало подобного объяснения. А Таня задумывалась: сама удивлялась, что была у нее когда-то столь мирная профессия. Вот Катя и Леля рассказывали об убитом мальчике, и он, никогда не виденный, представлялся живо, как сестренка Верушка… Маленький — Верушка-то уже выросла, — беспомощный, около убитой матери. Девочки правильно сделали, что взяли его с собой. Леля своим телом его прикрывала… Разве виновата, что не уберегла?! Одна пуля в висок. «Прямо между пальцев прошла», — показывала Леля свои вздрагивающие руки. Убит маленький мальчик. Убита его мать. Все равно как если бы ее, Танина, мать была убита, бессильная и безоружная…

Таня любила летное дело, потому что оно умножало человеческие силы, расширяло границы их применения. Сейчас все силы — на разгром врага. Специфика действия ночных бомбардировщиков не всех сводила с врагом с глазу на глаз, как Катю Пискареву и девушек-техников с разбитой машины. Но все стремились сделать как можно больше боевых вылетов, чтобы нанести как можно больше смертоносных ударов по захватчикам.

Во время отступления, когда не было данных о линии боевого соприкосновения, летчицы бомбардировочного полка часто вылетали на разведку.

Катя Пискарева стала прямо-таки одержимой. Она говорила, будто бы шутя, что научилась вести разведку и с земли, и с воздуха, но что ее тянет к матушке-земле и она не стесняется для проверки собранных данных лишний раз приземлиться. Приземления у нее случались подчас удивительные.

Послали Катю доставить пакет с важным донесением в штаб дивизии. Катя прилетела в назначенный пункт и, чтобы побыстрее добраться до штаба, села на западной окраине деревни прямо на улице. Не успела она сделать и нескольких шагов от самолета, как увидела мчащиеся танки. Раздумывать и проверять, чьи это танки, не было времени; вроде свои, раз в деревне размещается штаб дивизии… Но почему они мчатся во весь опор к самолету?! Катя повернулась и тоже бросилась к самолету. Штурман Рая Аронова выпрыгнула из кабины, приготовилась к запуску мотора. Катя — в самолет, завертела ручку магнето. Запустился мотор с пол-оборота. И это спасло их. Штурман почти на ходу забралась в кабину. Катя взлетела. Вслед самолету понеслись выстрелы — танки оказались фашистскими.

Катя не растерялась, подсчитала их, заметила, с какого направления прибывают, и, возвратившись в полк, обо всем увиденном доложила.

— Очень ты верткая, Пискарь. За тобой не угнаться, — говорили ей подруги. — Не в разведку тебя посылали, а ты разведданные привезла.

— Эх, нам бы с Верой по этим твоим танкам шарахнуть! — вставила Таня. Ее желание вполне могло осуществиться: ночники то и дело получали задания бомбить скопления вражеской техники.

А Пискарева попала, как она невесело шутила, «в полосу дневной работенки в качестве извозчика». Поручили Кате отвезти врача дивизии на другой аэродром. Полетела. Под самолетом — голая равнина, ни овражка, ни лесочка, где бы можно было спрятаться в случае появления вражеских истребителей. Пискарева летела бреющим так низко, чтобы только колесами не зацепиться. И все же «мессер» углядел. Спикировал и дал очередь. Катя метнулась в сторону. Очередь прошла мимо. Истребитель взмыл вверх, разворачиваясь на второй заход. Катя, как говорится, прямо перед собой посадила самолет и в конце пробега выскочила на крыло.

— Скорее вылезайте и бегите подальше! — крикнула она пассажиру и сама бросилась прочь.

Истребитель уже пикировал. Катя, успев отбежать всего несколько метров, упала на землю. Над головой прошла противная пулеметная строчка. Голова тут же непроизвольно поднялась. Катя была полна тревоги: как там пассажир? как самолет? Врача в кабине уже не было, он резво бежал от самолета. Катя закричала, подбадривая:

— Скорее дальше!.. Дальше!