Летят сквозь годы - страница 39

— Товарищ старшина, кто вам сказал, что подарок собираемся кому-то отдавать? Командование кавалерийского корпуса просит срочно отремонтировать их самолет или заменить другим. Это верно. Но подарок трогать не будем. Знаете что? Чтобы новый самолет никому не мозолил глаза, вывозите-ка его на аэродром. Сегодня прибыла из женского полка летчица Марина Чечнева. Пусть она его облетает. А завтра вы с подарком отправляйтесь к нашим дорогим женщинам.

Костенко, обрадованный, вернулся в цех. Через час самолет, на борту которого было написано: «Лучшему комсомольскому экипажу», вывезли на аэродром.

Вскоре туда пришла Чечнева со своим техником Машей Щелкановой.

— Кто здесь Саша Костенко? — спросила Марина. — Мы прибыли в ваше распоряжение. Это — во-первых. А во-вторых, я привезла вам большой привет и… письмо.

— Спасибо. Я давно жду письмо. Давно жду… — Костенко принялся старательно вытирать руки ветошью.

— Нет-нет, так письмо вы не получите! Пляшите или пойте.

— Пляши, пляши, Сашка! Иначе не видать тебе письма! — подзадоривали ребята своего бригадира. — Попался на крючок? Любовь, брат, не картошка. За письмо от милой и сплясать можно.

— Помилуйте, братцы. Я лучше вечером спляшу, когда музыка будет. А здесь что? Работать надо, а не плясать.

— Я согласна, — сказала Марина и протянула письмо. — Только знайте: у меня память хорошая. Если обманете — не спляшете, то я расскажу одной чернобровой, и она больше не станет писать никогда.

— Ну, тому, что я обманщик, она не поверит. А сплясать я спляшу, раз обещал. Обязательно спляшу.

Маша Щелканова, по-хозяйски засучив рукава гимнастерки, уже помогала в работе. Она заглядывала в каждый узел крепления, осмотрела инструменты и запасные части, которые придаются самолету. «Не забыли бы чего положить, — думала она. — Нужен полный комплект».

Работа была быстро закончена, и Костенко сказал Марине:

— Товарищ младший лейтенант, теперь все зависит от вас. Вы должны определить, какая получилась машина.

— Могу сразу сказать: машина чудесная. А облетать, конечно, нужно. Пойдешь со мной, Маша?

— Нет, извините. В полет, испытать наше детище, пойду я! — сказал Костенко. — Вы отдохните, товарищ Маша, а я полечу.

Щелканова, конечно, не стала спорить: она отлично понимала чувства мастера.

Марина Чечнева, словно всю жизнь только и делала, что испытывала новые самолеты, без всякого страха взлетела и по-настоящему отвела душу летчика: выполнила серию фигур, потом повторила все сначала.

На следующий день Чечнева, Щелканова и Костенко вылетели в полк.

Вечером под праздник полк готовился, как всегда, к боевой работе. Летчицы в сопровождении техников осторожно выруливали самолеты из-под деревьев, выстраивались на старте. По аэродрому сновали заправочные машины. На командном пункте обсуждалась боевая задача. В эту ночь всем хотелось нанести особенно ощутимый удар по врагу.

Неожиданно над аэродромом раздался гул самолета.

— Он явно собирается садиться, — с тревогой сказала Бершанская дежурной по полетам лейтенанту Амосовой. Командир полка беспокоилась, потому что аэродром маленький, весь загружен самолетами и сесть прилетевшему совершенно негде. — Гони его на второй круг! Давай ему красную ракету!

Дежурная, уже приготовившая ракетницу, выстрелила. Самолет, пролетев низко над головами, удалился.

Пока самолет делал над аэродромом круг, для посадки все было готово. Развернувшись и зарулив по всем правилам на указанное место, летчик выключил мотор. Из самолета выпрыгнули три человека.

Чечнева, Щелканова и Костенко — это были они — подошли к командиру полка.

— Товарищ командир полка, прибыла на новом самолете, — доложила Чечнева.

— Вижу, что прибыла. Молодец, села хорошо. А мужчин зачем к нам возишь? — смеясь, спросила Бершанская. — Здравствуйте, товарищ старшина. В гости к нам или по делу?

— Вот прилетел вручить вам подарок от мастерских, — смущенно ответил Костенко.

И все, кто были на аэродроме — летчики, штурманы, техники, вооруженцы, — сразу же собрались на короткий, трогательный митинг.

«Разве же наш труд идет в какое-то сравнение с тем, как они все здесь жизни своей не жалеют… молодой жизни? В каждый вылет, каждую секунду головой рискуют…» — думал Костенко, видя вокруг дышащие юной привлекательностью девичьи лица.