Летят сквозь годы - страница 48

— Танечка, милая! — Я хотела обнять ее, но тут же поправилась: — Товарищ командир эскадрильи, а вы найдите в себе силу воли и заставьте себя обращаться со все-ми официально. Строго. По-гвардейски.

— В том-то и секрет, что необходимо по-гвардейски. А я не могу. Не получается у меня.

— Нет, Танечка, это нужно сделать. Неужели из-за этой мелочи ты не будешь нашим командиром?

— Это не мелочь! Это воинская дисциплина! А у меня ее нет.

— Как это нет? Все приказы, все задания, все, все ты выполняешь. Разве это не дисциплина?

— Это дисциплина не командира, а рядового бойца. Я сама приказания выполняю, а с других потребовать не умею. Ты думаешь, мне легко? Я совсем сон потеряла.

— Это ты все придумала.

— Ничего я не придумала. В том-то и беда.

После этого разговора были беседы с летчиками и техниками эскадрильи. Все обещали подтянуться.

В общежитие второй эскадрильи адъютант Маша Ольховская принесла большую пачку газет и писем.

— Девчонки, налетай! Почта пришла!

— Минуточку, минуточку! Раздам по порядку. Белик, Радчикова, Рогова, Макарова, Чечнева! — выкрикивала Ольховская фамилии счастливчиков.

Таня получила три письма. Одно — из дому. Второе — от школьной подруги Маруси Перемотиной; та писала, что тоже ушла добровольцем на фронт, служит в зенитных частях. Особенно порадовало Таню третье письмо.

— Смотри, Верок, что мне бывший мой курсант пишет: «На счету имею четыре сбитых самолета противника. Воюю там, где теперь идут жаркие бои». Наверное, где-то под Курском парень. Мне не удалось стать истребителем, так мои питомцы дают фрицам прикурить. А ведь я просила Раскову зачислить меня в истребительный полк. Других наших девчонок — Валю Лисицыну, Раю Сурначевекую — зачислили. А мне Раскова знаешь что сказала? «У вас, Макарова, есть опыт ночных полетов. Вам лучше пойти в ночной бомбардировочный». И потому я оказалась в нашем полку.

— Ну и что, ты жалеешь? — ревниво спросила Вера.

— Немножко. Ты знаешь, как я люблю скорость. Вот бы на скоростном мы врезали!

— Ну тогда бы уж не было «мы». Тогда была бы одна ты.

— Это в смысле — на самолете. Правильно: без тебя. И это я себе плохо представляю, потому что с тобой как будто срослась. А вообще «одна» у нас быть не может. Смотри, Маруся Перемотина пишет: «Подалась в зенитчики, бьем стервятников в небе с земли». Это Маруся-то, которая тише воды, ниже травы — она со мной да с Виктором только и дружила, — говорит «бьем» — во множественном числе. Не может у нас быть «одна».

Вера не возражала.

В горьком раздумье Таня сказала:

— Дома вот у меня действительно одиночество. Сестренка с больной мамой одна. Сестра Мария, потому что была одна, умерла. Все богу молилась, милости просила. И умерла. А она меня вынянчила, мать мне заменяла.

— Ты вспоминаешь ее? Горюешь? А на похороны не попросилась поехать. Я тебе говорила: Бершанская отпустит, раз такое дело.

— Чудная ты, Вера! Разве тогда обстановка позволяла личными делами заниматься? А потом… Похоронить-то ее попы похоронили… еще заживо. Это уж ты будь уверена, они умеют в свой омут затаскивать. Я все о младшей теперь, о Верушке беспокоюсь… как она этому ладанному омуту противостоит?

— Таня, неужели в наши дни церковь — сила? Я даже представить не могу.

— И не представляй! Для смеха я тебе признаюсь: запах этого самого ладана мне нравился. У нас в комнате всегда мамиными лекарствами пахло. А то приду и радуюсь. Ага, думаю, без меня поп побывал, при мне боится. Конечно, тут была моя ошибка. Нельзя, чтоб и без меня.

— Товарищи! — раздался громкий голос комиссара Карпуниной. — В «Последних известиях» есть о летчиках. Послушайте! «В районе Белгорода летчики Н-ской части майор Гриднев и младший лейтенант Лисицына атаковали немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88».

— Повтори фамилии летчиков! — Таня встала.

— Майор Гриднев и младший лейтенант Лисицына.

— Да ведь это же наша Валька Лисицына! — воскликнула Таня. — Ну и ну! Атаковала «юнкерса»?

Все обступили Карпунину. Она продолжала читать:

— «У вражеского самолета загорелся правый мотор. В это время майор Гриднев заметил приближающийся немецкий истребитель «Фокке-Вульф-190». Майор изменил курс, атаковал вражеский самолет и несколькими очередями сбил его. Младший лейтенант Лисицына тем временем добила «юнкерс», и он рухнул на землю. Вскоре из-за облаков вынырнули еще два немецких самолета. Однако Гриднев уже израсходовал все боеприпасы и был вынужден выйти из боя. В погоне за безоружным, но искусно маневрировавшим в облаках Гридневым немецкие самолеты столкнулись друг с другом и разбились. Гриднев и Лисицына благополучно приземлились на своем аэродроме».