Летят сквозь годы - страница 50

Фашисты наращивали против ночников огневые средства. Иногда бывало трудно сосчитать количество прожекторов, скрестившихся на самолете. Даже при докладах штабам обстановки над целью — докладах, требующих абсолютной точности, — девушки с болью говорили:

— Миллион прожекторов светило, не иначе.

Выскользнуть из цепких лучей было невозможно. Приходилось маневрировать скоростью, высотой, и направлением полета, чтобы сбить с прицела зенитчиков. Но ничто — ни зенитки, ни прожекторы — не помогало врагу: через каждые две-три минуты появлялся очередной самолет и сыпал бомбы.

Тогда фашисты в ночь на 31 июля применили новую тактику.

Первой в ту ночь вылетала эскадрилья Макаровой. Как всегда выслушав общую боевую задачу полку, Таня собрала свою эскадрилью.

— Утрясем внутренние вопросы, — сказала она, развернула полетный лист и прочла: — «Сегодня, 31 июля 1943 года, очередность вылетов второй эскадрильи следующая:

первый экипаж — Крутова — Саликова;

второй — Высоцкая — Докутович;

третий — Рогова — Сухорукова;

четвертый — Розанова — Студилина;

пятый — Полунина — Каширина;

шестой — Макарова — Белик;

седьмой — Чечнева — Клюева;

восьмой — Дудина — Водяник;

девятый — Рыжкова — Руднева».

На мгновение воцарилась тишина. Таня спросила:

— Задача боевая всем ясна? Очередностью все довольны? Имейте в виду: у меня учет строгий. Разойдись по самолетам!.

Эскадрилья под командованием лейтенанта Макаровой вылетела бомбить скопление живой силы и техники, врага в расположенных рядом станицах — Киевской, Крымской и Молдаванской.

Над рекой Кубанью, то есть примерно на половине маршрута, мы с Надей Студилиной, летевшие четвертыми, отметили: впереди зажглись прожекторы. Значит, первый самолет уже над целью. Сейчас ударят зенитки. Но зенитки молчали. Лишь острые лезвия прожекторов секли небо во всех направлениях. Не замутненные ни единой вспышкой выстрела, ни единым облачком зенитного разрыва, лучи схватили в перекрестие самолет — крошечное, сразу засветившееся перышко. И повели, повели…

Вдруг это перышко вспыхнуло. Во все стороны от него брызнули разноцветные капли — рвались ракеты. Значит, загорелись кабины.

Горят, гибнут подруги — первый экипаж: Женя Крутова, Саликова Саша! И ничем невозможно помочь. Невозможно даже понять: что случилось? Отчего загорелся самолет?! Ведь не было же, не было зенитного обстрела. И прожекторы потухли. Тьма над целью озарена только горящим самолет том — косматым комком пламени, он падает к земле. Удар. Взрыв. Тьма на мгновение становится непроглядной.

Но опять зажигаются мертвенно-холодные голубоватые лучи. Они сразу сходятся в одной точке — схватывают второй подошедший к цели самолет. Наш четвертый экипаж находится совсем близко от цели: ясно различаем крылья, хвостовое оперение освещенного прожекторами самолета. Хотя сердце сжимается от боли, мы внимательно наблюдаем за происходящим над целью. Зенитки продолжают молчать. Проходят секунды — и рядом с освещенным самолетом вспыхивает красная ракета. Тут же несколько вспышек-выстрелов.

— Обстрел с воздуха! — в один голос вскрикиваем мы с Надей. — В воздухе патрулирует истребитель противника!

Истребитель поджигает второй самолет. Пламя мгновенно растекается по плоскостям. Но самолет не падает. Жива Высоцкая! Жива! Она отчаянно борется с огнем. Маневрирует, планирует. Да разве уйдешь от истребителя на малой скорости?

Вниз сыплются горящие лоскутья — самолет Высоцкой разваливается…

Теперь экипажи и пятого, и шестого, командирского, самолетов — свидетели разыгравшейся трагедии. Таня видит: ее подчиненные, ее подруги идут на смерть. Она знает: они не свернут, не отступят. Страшное, непоправимое горе еще не полностью дошло до ее сознания. Какая-то тупая боль и пустота поразили мозг и сердце.

Она, командир, должна помочь.

Как? Чем? Всего несколько минут, несколько секунд назад были полны жизни и сил девушки первого и второго экипажей. Нет их, нет их теперь. Третий идет на гибель. Девочки, родные мои!

— Девчонки! Неужели не понимаете?! — Осененная спасительной догадкой, Таня захлебывается криком.

Спасение! Есть спасение! Таня думает не о себе и Вере — шестом экипаже. Она думает обо всех. И о третьем, который вот он — над целью. Нет, не успеть Саше Роговой и Жене Сухоруковой, не успеть им ничего изменить! Они идут на заданной высоте. Там, на этой высоте, их схватывают в третий раз зажегшиеся прожекторы. Третий, наш самолет расстрелян вражеским истребителем.