Лев и монстр [СИ] - страница 9

— Дочь? А сколько лет Бонстер? — впервые задался я вопросом.

— Не знаю. Может тридцать пять. Поэтому я и не думаю, что это её дочь, во сколько ж это надо было её родить?

— Никто не пытался ей помочь? — меня охватило сильное чувство жалости.

— Пытались, но она убегала или кидалась, поэтому мы её не трогаем и тебе не советую.

— Я очень не рекомендую вам и близко подходить к бедной девочке, — раздался сзади резкий голос кухарки. — Она и так многое пережила. Оставьте её в покое.

Вот так я узнал еще один секрет этого сумасшедшего дома. За пару мгновений до приезда хозяйки, собаки были у себя в вольерах, а Мэри скоропостижно скрылась в своей комнате на первом этаже. Когда же Бонсер вернулась и медленно поднималась по ступенькам, я мысленно пожелал ей споткнуться о свой черный балахон и разбить себе нос, череп, ну, или на худой конец коленную чашечку, но как показала жизнь, с такими людьми никогда не случается ничего подобного.

В следующий раз, когда карета, увозившая бездушное существо к своему любовнику, скрылась за воротами, я не смог обуздать любопытство и следил за Мэри.

Девушка повела собак на озеро, а потом через сад на небольшую поляну. Я присел за пушистым кустом и, глядя на них, совсем забылся. Собаки понимали и слушались её, при этом она не произносила ни звука. Я впервые видел такие жесты руками, хлопки и постукивания, а залюбовавшись, пропустил тот момент, когда ко мне подбежал один из псов. Я замер, а он начал тихо рычать, не сводя с меня своего сосредоточенного взгляда. Послышались звуки хлопка, это видимо девушка звала её, но эта скотина и не шелохнулась, а потом как гавкнет. Неспешным шагом моё укрытие обошла девушка в черном и, удивленно взглянув на меня, немного опешила, а потом воззвала собаку к приличию и позвала к себе.

— Подожди, — я окликнул, она остановилась и полуобернулась. — Меня зовут Лаен. Можно просто Ен. Так друзья зовут, — протараторил я, не зная зачем вообще это начал. Она странно на меня взглянула, потом оглядела ошейник и ничего не сказав, ушла.

Делать все равно было нечего и я пошел за ней. Уже не скрываясь, уселся на одной из лавочек, что стояли вокруг небольшого озера и ненавящево наблюдал, как собаки с превеликим удовольствием прыгают в воду за палкой, которую она им кидает, а потом смешно отряхивают себя, забрызгивая каплями воды всё вокруг. Я услышал её смех, и это было так звонко и искренне, словно смеялся ребенок. Невольно на моем лице тоже появилась улыбка, и я решил, во что бы то ни стало, подружиться с этим милым созданием.

В следующий раз, когда мне выпала честь её наблюдать, я заметил, что она всячески делает вид? что не видит меня, но как говориться и не гонит, а это плюс. Самое забавное, что собак-то не обманешь, они то и дело подбегали обнюхать меня или подозрительно оглядывали, но уже не рычали. Я решил не торопить события, раз уж она еще ни с кем здесь не разговаривала, то может она и вовсе немая, но привыкнув к моему голосу, возможно со временем она начнет мне доверять.

— Я впервые вижу такую систему жестов и дрессировки, это восхитительно, — обратился я скорее ни к кому, но так, чтоб она слышала.

Я снова сидел на лавочке возле озера, а она прямо на земле на берегу и ждала возвращение купающихся собак. Она обернулась.

— Уверен, эти двое для вас все что угодно сделают, — она смотрела на меня с любопытством. — И убить, — добавил я, рисуя жестокую картину у себя в голове, с участием одной особи. Зря я, видимо, это сказал, так как девушка резко вскочила и ушла на другую сторону озера. Да. Я кретин.

Надеюсь, я её не сильно напугал, просто мои мысли опять свернули в сторону этого зла. Как можно держать у себя насильно какого-нибудь человека. Возможно, находясь в одном доме с монстром, в голову невольно закрадывается тьма? Нет, только не в эту девушку в черном странном одеянии. Мэри с собаками, как островок добра среди моря грязи и жестокости. Нужно непременно попробовать еще раз заслужить её дружбу.

Как назло, Бонстер три дня никуда не ездила, к себе не подпускала и вообще, казалось, что забыла о моем существовании. Я пытался услышать хоть что-нибудь полезное, но все упорно молчали.