Лев в капкане - страница 11

– Ты знаешь, чувак, я уже понял, как устроена эта жизнь. Каждый раз, когда ты паришь на крыльях счастья, эта сука делает все, чтобы тебе эти крылья подрезать. А ты, счастливый придурок, падаешь на землю, и разлетаешься на куски. И знаешь, какой вывод напрашивается? – спросил тогда Ти Джей, открывая новую бутылку пива. – Не хер даже пробовать оторваться от земли. Понимаешь? Так безопаснее.

Что ж… Если следовать логике друга, сейчас я выхожу на взлетную прямую. Вопрос – шандарахнет ли меня о землю в очередной раз, или я все-таки взлечу?

Я уже пристегиваю ремень, когда звонит телефон.

– Але, чувак! Ты куда пропал?!

– Привет, Ти Джей.

– Ты уже добрался? Хоть бы смс-ку скинул!

– Прости, мамочка. Забыл. Как там Сэм?

– Злой, как тысячи чертей. Тебя по любому оштрафуют, чувак. Ты попал на серьезные бабки.

– К черту, – отмахиваюсь от слов друга. В данный момент деньги меня заботят меньше всего.

– Она точно того стоит?

– И не только этого.

– Ну, знаешь, когда ты влюблен, то не способен трезво оценивать своего партнера…

– Ти Джей, – прерываю его монолог, – заканчивай. Если существует женщина, которую стоит ждать, то это – она.

– Ну, знаешь ли, дрочить в душе, когда вокруг столько телочек, которым можно присунуть…

– Ти Джей! Хватит. Правда. Ни к чему это все… Мы взлетаем. Пока, Шоколадка.

– Удачи, Лайон, – вздыхает друг. – Может, хоть кто-то из нас воспарит?

Этот перелет, хоть и был самым коротким, на деле оказался длиною в вечность. Я сидел, как на иголках, то и дело поглядывая на часы. Время – поистине относительная величина. Когда ты ждешь чего-то настолько сильно, оно замедляется в миллионы раз. Возможно, даже существует какая-то формула, описывающая этот процесс… Кто знает?

На этот раз, приземлившись, спешу на выход едва ли не в первых рядах. Я раньше этому удивлялся? Забудьте! Прохожу все контроли, дерганый, как параноик. На выход уже просто бегу. Хватаю первое попавшееся такси и мчу по незнакомому городу навстречу неизвестности. Невзрачное здание советских времен, внутри – относительно хороший ремонт. Набираю номер, сохранившийся в памяти телефона:

– Полина. Это Лев, мы с вами созванивались.

– Добрый вечер, – тихий мелодичный голос.

– Как мне вас найти?

– А где вы сейчас находитесь?

– У регистратуры. На первом этаже.

– Тогда я за вами сейчас спущусь. Подождите минуточку.

Стою, как было велено, едва не подпрыгивая от нетерпения. Мне кажется, что я даже внутри вибрирую, как струна, закрученный этим невыносимым ожиданием. Из лифта выходит девушка в белой медицинской форме и смешной шапочке. Рассматривает толпу, а потом останавливает взгляд на мне. Полина? Иду ей навстречу.

– Лев?

– Да, это я. Что случилось? Как Вика?

– Пойдемте, – кивает в сторону лифта, – сейчас сами все увидите.

– А вы кто, откуда…

– Я врач-гинеколог Виктории. Она попала к нам в реанимацию после сильнейшего отравления. Что это было – пока не выяснили, но происходящее пытались представить самоубийством. Впрочем, об этом я уже вам говорила. Может, на «ты» перейдем?

Я киваю, а сам потрясенно растираю виски. Мой мозг судорожно обрабатывает полученную информацию.

– Тогда почему она в гинекологии?

– Когда жизни пациентки перестало что-либо угрожать, ее перевели из реанимации в гинекологию. Я, по-моему, уже говорила тебе, что Виктория совсем недавно потеряла ребенка? Вот и отправили к нам, для перестраховки.

Останавливаемся около двери с номерком 9. То, что со мной происходит, вряд ли можно описать словами. Замираю в нерешительности, снимаю осточертевшую бейсболку и прислоняюсь лбом к двери. Доктор Полина мне не мешает, и я ей за это очень благодарен. Мне нужно немножко времени, чтобы собраться. Ну, знаете… Типа настроиться на игру. Такой себе аутотренинг перед решающим сражением. Я должен быть сильным, собранным, терпеливыми. Определенно, это не будет легко, но… Это мой последний шанс. Не так ли? Так что, какие варианты? Выдыхаю. И поворачиваю ручку двери.

До меня не сразу доходит, что эта обесцвеченная блондинка на кровати и есть моя Вика. Какой дурак ей посоветовал перекраситься?! Руки бы ему отбить. Подхожу медленно, делая короткие вдохи-выдохи, потому что вздохнуть поглубже не получается, и замираю у ее койки. Тут же, как будто почувствовав мое присутствие, она открывает глаза. Такие любимые… Такие родные… Такие желанные. Невозможные просто глаза.