Лейтенантами не рождаются - страница 45

В лагерь часто приезжали власовские офицеры в парадной немецкой форме с нашивкой на рукаве «РОА» (Русская освободительная армия). Немцы разрешали пленным встречаться с ними на плацу между бараками, вступать в разговоры. Как правило, проходила вербовка в армию Власова. Офицеры не стеснялись расхваливать службу в их армии. Вербовка начиналась так: ставились на площади большие столы, накрытые различными, очень вкусными блюдами с овощами и фруктами, в стаканы наливался самогон, иногда немецкий шнапс. В стороне от больших столов ставились два маленьких столика. За один из них садились комендант лагеря и приезжий власовский генерал, за второй — лейтенант РОА. Немецкий комендант обращался с военнопленными через переводчика, представляя власовского генерала и расхваливая самого генерала Власова и его армию как союзника Германии в борьбе с большевизмом. Затем выступал генерал с хвалебными речами в адрес Гитлера, немецкой армии, правительства Власова и русской освободительной армии, всем желающим раздавалась власовская газета. Когда говорильня заканчивалась, власовский генерал предлагал желающим подходить к маленькому столику, за которым сидел лейтенант РОА, и записываться в армию Власова. Тот, кто пожелал записаться, мог после этого садиться за стол и вкусно пообедать. Обычно всегда находились желающие, правда, их было немного — 8-10 человек на такой большой лагерь.

После этой процедуры иногда немецкий комендант или его помощник предлагал записаться на службу в немецкую полицию или в зондеркоманду. Здесь также находились желающие, в большинстве случаев выходцы из прибалтов и западенцев.

Записавшихся сразу же переводили в спецблок, отведенный для предателей.

Но нужно сказать, что не все из записывающихся в армию Власова или в полицию и зондеркоманду у немцев хотели быть палачами и предателями своего народа. Значительная часть пленных, менее стойкая в своих убеждениях, рассуждала примерно так: запишусь, хорошенько поем, откормлюсь, наберу силенок, а потом убегу. Эти иллюзии быстро проходили. Из записавшихся немцы умело делали предателей и садистов, их «натаскивали» на проведение облав, расстрелов евреев, заставляли принимать участие в казнях через повешенье. Все эти акции немцы снимали на пленку, затем раздавали эти фотографии своим подопытным «кроликам», и тем ничего не оставалось, как служить верой и правдой во имя великой Германии. Путь к возвращению домой был отрезан.

Ночи на Украине темные и наступают быстро, в бараке стояла темнота. На весь блок была только одна «плошка», тусклый свет от которой у входа освещал место, где стояла «параша». Пленные в темноте коротали ночи или в тяжких раздумьях о доме, о своей судьбе, семье, друзьях, любимых подругах или обдумывали варианты побега.

Я часто вспоминал свою школу в Тюмени, десятый класс, одноклассников, ребят по спортивной школе, в которой я занимался на лыжном отделении; вспоминал и любимых учителей… На выпускных экзаменах по литературе письменно и математике варианты давались по рядам. Наиболее сильных учеников по тому или иному предмету мы отправляли за первые парты. Решив задачи на черновике, они отодвигали его таким образом, чтобы сидящий сзади мог проверить свое решение, а сами переписывали на чистовик. Учителя иногда и замечали эти проделки, но делали вид, что все нормально, у них ведь тоже не было желания «завалить» своих ребят, проучившихся 10 лет в школе.

На первые парты садились обычно: М.В. Зайцева, В.А. Косолапов, А.С. Худяков, М.А. Елпашева. Экзамены успешно сдал весь наш 10-й класс.

Вспоминал прозвища учителей. «Химичку» почему-то прозвали «селедкой», завуча школы — «радикалом», учителя по черчению — «голова босиком», учителя по физкультуре — «греком». Учителя знали свои «клички» и, кроме «химички», никто не обижался.

Помню, еще до выпускных экзаменов с ребятами в классе обсуждали свои будущие специальности. Виталий Косолапов хотел быть сельским архитектором, строить кирпичные деревни, впоследствии станет полковником. Маргарита Зайцева мечтала работать школьным учителем, впоследствии преподавала в Москве в ВЗФИ. Саша Худяков надеялся стать художником, после армии работал в художественной мастерской. Я же мечтал быть военным, но, к сожалению, а может, и к счастью, судьба распорядилась иначе. После войны окончил Пермский сельхозинститут по специальности «Инженер-землеустроитель». В 1962 г. окончил аспирантуру при Московском институте инженеров землеустройства и 30 лет отработал в Пермском университете, из них 12 лет деканом экономического факультета.