Либерия - страница 21

Арену этого доисторического амфитеатра, раскаленную докрасна обжигающими касаниями танцующих ступней, окружали трибуны с завороженными зрителями, жадно следившими за каждым жестом темнокожих богинь. Эта зона была отделена от танцпола массивными деревянными барьерами — нужными, скорее всего, для того, чтобы защитить танцовщиц от внезапных вспышек непреодолимого вожделения, которое порой охватывало распаленных наблюдателей.

Тем временем людей в клубе становилось все больше. Кое-где в полумраке мелькали и белые лица — чаще всего немолодые и, как правило, в сопровождении темнокожих спутниц. Я смотрел на этих бледнолицых патриархов с уважением и завистью: ведь они прибыли в этот сказочный первобытный мир гораздо раньше меня; вероятно, это были искатели приключений, авантюристы, о которых раньше мне случалось лишь читать в книгах, — повидавшие мир, изборожденные морщинами познания и давным-давно, еще до Большого взрыва, ставшие резидентами этой пульсирующей вселенной.

"Надо же! Нищая, разоренная войной страна, а людям все равно зачем-то нужны музыка, танец, красота", — удовлетворенно подумал я.

В воздухе стоял тот самый насыщенный густой запах, который я впервые почувствовал, когда спускался по трапу самолета несколькими часами ранее. Казалось, этот запах здесь был повсюду. "Наверное это какая-то вездесущая чудо-бактерия", — подумал я, делая очередной глубокий вдох. Во влажном полумраке клуба этот насыщенный аромат казался каким-то особенно волнующим и манящим.

Взяв в баре напитки, мы поднялись по деревянной лестнице на второй ярус. Гена стал прогуливаться из стороны в сторону со стаканом виски в руке и разглядывать темнокожих девушек, расположившихся на низких диванчиках. Я же, облокотившись на деревянный парапет и отхлебывая прохладную "отвертку", стал наблюдать за завораживающим действом на танцполе, у которого, казалось, не было ни начала, ни конца. У меня как-то незаметно возникло необычайно хорошее настроение. От ощущения "невыносимой легкости бытия" к горлу подступил горячий комок, и мир поплыл перед моими глазами... В этот момент я почувствовал легкое прикосновение к своей руке.

Повернувшись, я увидел миниатюрную африканку. У нее была тонкая, изящная фигура; черты ее лица тонули в полумраке. Она что-то пыталась мне сказать, но из-за гремящей музыки я ничего не мог понять. Она жестами предложила отойти в сторону, я согласно кивнул. Она взяла меня за руку и повела за собой. Мы повернули за угол, шагнули в раскрытую настежь дверь и оказались в уборной.

Незнакомка прижала меня к стене и что-то тихо и хрипло прошептала, глядя мне прямо в глаза. Ее лицо, освещаемое мигающими отблесками неоновых огней, приблизилось к моему, ее губы плавно и беззвучно шевелились, глаза таинственно блестели в полумраке, а пальцы сжимали мой член сквозь джинсы.

Держа в руке стакан с дрожащей в нем "отверткой", я стоял у стены с раскрытым ртом, тщетно пытался вдохнуть и чувствовал, как мой член стремительно и неудержимо твердеет и увеличивается в размерах. Судорожно сглотнув, я положил девушке руку на плечо, еще не решив, что именно я собирался сделать — оттолкнуть ее, прижать к себе или просто опереться на нее, чтобы не упасть на пол в эпилептическом припадке.

Девушка восприняла мой отчаянный жест как сигнал к действию и без дальнейших разговоров затащила меня в кабинку туалета. Закрыв дверь на защелку, она опустилась на колени и стала расстегивать мне ширинку.

Тут я как будто взглянул на себя со стороны... Вокруг были грязные стены, исписанные англоязычной матерщиной; унитаз был перепачкан дерьмом и издавал соответствующий запах; девушка при тусклом свете лампочки, которая висела прямо над нами, подрагивая в такт пульсировавшей музыке, напоминала маленькую зубастую обезьянку с бананом во рту.

Вот он я, поэт и мечтатель, в вонючем загаженном туалете африканского ночного клуба, с готовностью вываливший наружу свой член, чтобы засунуть его в рот какой-то тощей африканке, которую я вижу впервые в жизни. Я вздрогнул, подался назад и стал торопливо застегивать ширинку.