Лица - страница 32

Бернард уже сидел за столиком напротив входа: седые волосы сияли, лицо было загорелым, каким она его и помнила. В темно-синем пиджаке и белой рубашке он походил на капитана. У столика Женя посторонилась от Минны и ждала, подняв глаза, когда американец взглянет на нее, но Бернард сначала поприветствовал Олафа, потом поцеловал Минне руку.

Только потом он, казалось, заметил ее. Небесно-мраморные глаза встретились с ее глазами. Она вспыхнула, когда на секунду он привлек ее к себе, а потом отстранил на расстояние вытянутых рук, чтобы как следует рассмотреть.

Осмотр оказался недолгим. Бернард улыбнулся и велел ей садиться на обтянутую материей скамью рядом с ним.

— Ты выглядишь довольной, — заключил он, и Женя кивнула, хотя и понимала, что это не вопрос.

Он просто констатировал, что она довольна и, устроившись рядом и все еще чувствуя на себе взгляд его смеющихся глаз, Женя вдруг поняла, как по-детски было сомневаться в нем, в его приезде.

— Я все тебе за несколько минут расскажу. Все новости, — прошептал он ей. — Только вот закажем еду.

Женя смотрела на него с полным доверием, и американец отвернулся, чтобы не видеть ее выражения лица.

Мужчина в вечернем костюме остановился перед ними и слегка склонился над Бернардом. Тот кивнул.

— Напитки. Что вы предпочитаете, Минна?

Когда очередь дошла до Жени, он заказал за нее, и все тот же человек в вечернем костюме вернулся с высоким стаканом темной пузырящейся жидкости. Она попробовала. Сладкая.

— Нравится? — спросил Бернард.

Она выразительно помотала головой сверху вниз, все еще не способная выговорить ни слова.

— Называется кока-кола, — объяснил он, — или — для краткости — кока. Любимый напиток американцев, а теперь коку можно купить по всей Европе. Мы надеемся привезти этот напиток когда-нибудь и в Советский Союз. Как ты думаешь, кока-кола будет продаваться?

Она снова яростно закивала, приятно пораженная, что ее спрашивают о таких вещах. Напиток оказался превосходным. И тот господин в костюме, и другие, одетые как он, были официанты, поняла Женя. Она и раньше бывала в ресторанах, но когда официанты приносили меню, считала, что это список всех блюд в стране.

Бернард склонился над ней и спросил:

— Тебе помочь выбрать?

Удивление вернуло ей дар речи:

— Пожалуйста. А что из этого здесь есть?

— Все, — взрослые заулыбались, и Женя заулыбалась вместе с ними. Она знала, что это не могло быть правдой. Выбор в ленинградских ресторанах был намного меньше, и тем не менее из меню можно было заказать лишь два-три блюда.

Но официант записал их заказ и ни разу не ответил, как обычно говорят русские официанты: «Сегодня нет». Женя попросила выбрать блюдо Бернарда. Ей самой это оказалось не под силу.

— Немного мяса? Хорошо. Мы возьмем филе миньон, — говорил он по-английски официанту. — Как тебе оно нравится, Женя?

— Очень, — вежливо ответила она.

— Нет-нет, — рассмеялся американец. — Как ты больше любишь: прожаренным, полусырым или что-нибудь между.

— Как получится, — ответила Женя. Ресторанную еду нужно было принимать такой, какая она была, как молоко от коровы или плод с дерева.

— Тогда закажем средней прожаренности, — обратился он к официанту. — Будьте добры, список вин.

Женя никогда бы не подумала, что выбор еды и напитков может потребовать столько ответственных решений. Бернард листал перед ней список вин — страницу за страницей в кожаном переплете, а она не понимала, зачем он это делает. Вина есть вина, что в СССР, что во Франции — оттуда отец каждый год получал посылки. Кроме того, в Советском Союзе вина делились на первый, второй и третий сорт. Отец объяснил, что первый — значит приличные, второй — не очень, а третий — едва можно пить.

Бернард заказал нечто, что назвал цифрой 157, и официант удалился, удовлетворенный их заказом. Так, по крайней мере, показалось Жене, потому что он улыбнулся.

— Ну вот, — произнес Бернард и накрыл ладонью ее руку.

Она вопросительно посмотрела на него. Американец повернулся так, чтобы обращаться ко всем троим.

— Все по порядку. Ты знаешь, Женя, — начал он, глядя на Минну, — ты знаешь, что мы с твоим отцом заключили соглашение: я на короткий срок вывожу тебя на Запад, а он в это время решает свои проблемы. Сейчас еще слишком рано строить догадки по поводу даты его освобождения. Боюсь, что никаких конкретных сведений у нас о нем нет, — он говорил так, как будто вел деловые переговоры. — С братом все в порядке. Распоряжение о его выселении и выселении домработницы из дома застряло где-то в бюрократической неразберихе.