Лица счастья. Имена любви - страница 17

Уроки литературы я в школе очень любила. Хорошо писала сочинения. Но «программные» произведения чаще всего читала задолго до того, как их нужно было «проходить» в школе. Например, я почему-то в детстве до упаду хохотала над баснями Крылова. В дедовской библиотеке нашла томик и читала по доброй воле на каникулах. Особенно любила «Мартышку и очки», для меня, очкарика, и сегодня это произведение – апофеоз иронии! «Квартет» представляла в лицах и просто дохла со смеху. Такое у меня в детстве было обостренное чувство юмора.

…На каникулы меня всегда отправляли в Беларусь, где жили мои дед и бабушка с папиной стороны. У деда, полковника в отставке, была огромная библиотека: он собирал книги всю жизнь, очень любил читать. Она в целости и сохранности и сейчас: это семейная реликвия. А вот моего замечательного деда уже нет. И бабушки, в честь которой меня назвали, тоже…

В классической басне «Стрекоза и Муравей» мой взгляд зацепился за строчку «Лето красное пропела…». Я повторила ее про себя раз, два, три, на разные лады… И поняла, что это – стихотворная схема моих каникул: «Лето! Красное! Пропела!» Не потому, что я – легкомысленная бездельница или очень уж люблю петь, а потому, что деревня, в которой жили мои родные, называется Красное. Я бывала там каждое лето. И радости от каникул всегда было столько, что иначе и сказать было нельзя: «ПРОПЕЛА!»

Я и сейчас часто езжу в Красное. Это совсем близко от Молодечно, да и от Минска относительно недалеко, если ехать на электричке. Станция Уша.

Военный городок, в котором от деда осталась квартира в старом-престаром, 1936 года постройки, «ДОСе» (доме офицерских семей), находится почти посередине деревни. В глубине от широкой дороги, разделяющей деревню надвое. Если ехать на Молодечно, справа можно заметить въезд с остатками металлических ворот, когда-то украшенных красными звездами. Раньше там располагался контрольно-пропускной пункт, и надо было сказать, к кому идешь. Постовой звонил по телефону и если получал разрешение – пропускал приезжих.

…Эх, если бы прямо за этими воротами начиналось мое детство! Пройдешь КПП и – вот оно, лето детства: запах нагретой хвои, теплого песка, яблок…

Если бы я бывала в Красном реже, эту магию возвращения можно было бы сохранить. Но я слишком часто бываю здесь. Раньше – ездила к деду и бабушке, потом – только к деду, а теперь, вот уже десять лет, приезжаю как на дачу – в любое время года, на выходные, в отпуск, на Радуницу… В наш опустевший, но не утративший своей живой прелести и теплоты дом.

Я все делаю для того, чтобы он был живым. Мы все это делаем – я, мой отец, тетя…

Во-первых, ощущение домашнего тепла сохраняют… толстенные стены и батареи! Это – в буквальном смысле: строить до войны умели! Холодно здесь не бывает ни зимой, ни летом. Во-вторых, впечатление живого пространства создают книги. Книги, вообще, особая субстанция. Почему-то не могу сказать о них – вещи, хотя и у вещей бывает интереснейшая биография…

Все книги дедовской библиотеки оказались в многочисленных застекленных шкафах и на полках не случайно, а собирались планомерно, в течение долгих, долгих лет. На титульной странице каждой – дата и место, где была приобретена книга, две-три строчки, написанные острым, каким-то готическим почерком деда.

…Возьму наугад. Вот, например, эта, тоненькая: «г. Бельцы, 24.09.91». Значит, дед был в гостях у моей тети Альбины, в Молдавии, в городе Бельцы, где и приобрел болгарский детектив «Двойная игра» Александра Карасимеонова. Скоротал за чтением вечерок-другой – не Бог весть, какой шедевр – и книжечка осела на полке…

В библиотеке деда множество раритетов. Первое советское издание всего Пушкина, например. Рядом – классики и современники. Попадаются какие-то полузабытые имена: дед любил поэтов Багрицкого и Сосюру. Знаю, где-то во втором ряду стеллажа стоит полное собрание сочинений И. В. Сталина. Как дед стал его обладателем? Теперь уже не спросишь.

Дед читал детективы, приключения, фантастику, поэзию, собирал сказки народов мира, обожал биографические книги (вся «ЖЗЛ» у него есть!), историческую литературу. Книги, изданные в легендарном «Детгизе» – богато иллюстрированные, в солидных обложках. Академические издания, многотомные сочинения Майн Рида, Вальтера Скотта, Артура Конан Дойла, Виктора Гюго… Все это была такая особая, культурная дань его бедной юности, когда читать хотелось, а читать было нечего.