Лицей 2021. Пятый выпуск - страница 22

Кровь постепенно унялась.

– Какой у тебя адрес? Я такси вызову.

– Да кого ты вызовешь? Тачки у нас на живца ловить надо. Сам доберусь, не парься. Идти три минуты.

Лена положила под пивную кружку деньги за двоих и за локоть вывела Ванька наружу.

– Я должник твой. Наберу завтра.

– Жду. Считаю минуты.

– Зря ты так, я тебе пригожусь, – он запустил пятерню в волосы и попытался пригладить вихор.

– Хорошего вечера, – Лена развернулась и пошла назад через площадь.

Дома она стянула одежду и залезла под душ, ей очень хотелось смыть этот бесконечный день, бесполезные знакомства, мутное небо, мутный взгляд Ивана. Горячая вода лилась медленно, волосы намокли и прилипли к шее, прозрачные ручейки обвивали, размягчали сердце, уносили в недра сливного отверстия всё раздражение и усталость. Но равновесие с миром длилось недолго – душ поперхнулся и выплеснул на Лену струю ледяной воды.

Ночью она открыла глаза и не сразу поняла, где находится. За окном кричали чайки, но откуда взяться чайкам в Орехово-Борисово? Телефон моргнул и погас – пришло сообщение от Лёши. В аду должен быть отдельный котёл для бывших, которые пишут: “Привет, как ты там?” Сначала она вообще не хотела отвечать, сделала вид, что не прочитала. Потом решила написать как есть: что думает о нём каждый день даже во сне. Долго набирала, стирала, опять набирала.

– Привет, я норм.

– Чем занимаешься?

– Сплю.

– В семь вечера???

– Я тебе не рассказывала. У меня командировка на Сахалин. Тут три часа ночи.

– Круто. Надолго?

– Полгода.

– !!!????!!!!???

– Ага.

– Надеюсь, ты не из-за меня сбежала из Москвы?

– Ну нет. Слишком много чести.

Повисла пауза. Лене не хотелось заканчивать разговор.

– Лучше расскажи, чем занимаешься.

– Пишу трактат. О роли моей бывшей девушки в несовершенстве бытия.

– Ты настоящий придурок (смайлик).

– Спасибо, что не игрушечный (смайлик). Ладно, просто хотел узнать, жива ты или нет. Всё-таки не чужие люди.

– Пока ещё не чужие.

Сообщение не прочитано. Сердце бьётся где-то у щитовидки. Пять секунд, десять секунд, наконец, синие галки. “Алексей печатает…” Господи, сколько можно. Что он там пишет, неужели и правда трактат?

– Мне жаль, Лена.

– Мне тоже.

– Береги себя (скобка).

– И ты (две скобки).

Было ощущение, что она изо всех сил держится за края мясорубки, но пальцы слабеют, и скоро её начнет скручивать от меланхолии. Уже проклюнулось опасное желание включить саундтрек из “Вечного сияния чистого разума”, напиться в дугу, позвонить и рыдать в трубку. Но как же можно сходить с ума по человеку, который даже не умеет гладить рубашку?

Три года назад Лена решила совершить что-то неординарное, выбивающее её из ритма белки-марафонца. Город давил и выматывал, люди, казалось, высасывали последние силы. Лене захотелось совершить побег из цивилизации, и она купила путёвку на Алтай. “Лучше гор могут быть только горы” – процитировал Высоцкого агент компании “Весёлые кеды” во время их встречи. Но уже в первый день похода Лена была готова с ним поспорить. И Саграда Фамилия, и Руанский собор, и даже жалкий Колизей гораздо лучше гор. Она смертельно устала, пятнадцатикилограммовый рюкзак натёр плечи, комары противными укусами набили на её руке созвездие лебедя.

“Боже мой, как же я, оказывается, люблю города. Вернусь и первым делом пойду в Пушкинский музей. Хотя нет, лучше в Третьяковку. Там отличные тёплые туалеты. Вот только бы выжить и вернуться”. Лена сидела на камне с тремя сухими ветками в руке. Вокруг люди в дутых жилетках и светоотражающих куртках разбрелись в поисках опавшего лапника и прутьев для костра. Чуть ниже, у подножия горы четверо парней ставили огромную палатку-полусферу, похожую на муравейник.

Телефон не ловил. Лена боялась, что там, на большой земле, без её участия что-то уже наверняка случилось. Может, с родными, может, на работе, а может, началась революция или Северная Корея скинула ядерную бомбу на Москву. С помощью палочек связи Лена как будто могла дирижировать реальностью. А теперь весь мир за пределами их маршрута стал как бедный кот у Шредингера – он одновременно был прежним, со Спасской башней и статуями Церетели, и уже превратился в руины, по которым рыщут голодные собаки.