Личная жизнь Алевтины С - страница 2
- Артур Михайлович, - позвала Аля, наклонившись к нему. - Артур Михайлович, я - Алевтина, соседка. Меня Ивановна попросила присмотреть за Вами до прихода врача.
Веки больного дрогнули, но и только. Она подождала немного, потом осторожно дотронулась до его плеча.
- Я хочу, чтобы Вы перешли на кровать, там будет удобнее. А потом начнем лечиться. Я морс приготовлю...
Сосед, по-прежнему не открывая глаз, тяжело дышал, и Аля совершенно растерялась, не зная, что еще сказать или сделать. Но вот он заговорил:
- Прошу, говорите тише. У меня очень болит голова.
- Хорошо, хорошо, - обрадовавшись, зашептала она. - Давайте я помогу... А потом избавлю от головной боли. Я умею, меня еще бабушка научила. Ну, попытайтесь встать.
Больной медленно опустил с дивана сначала одну ногу, потом другую. Аля обхватила его за плечи и помогла сесть, потом осторожно, шаг за шагом они двинулись к спальне. Рука, лежавшая на ее плечах, была горяча даже сквозь футболку. Глаз он так и не открыл.
До кровати оставалось буквально два-три шага, когда мужчина начал заваливаться куда-то вбок. Аля обхватила его двумя руками и, чтобы удержать, прижала к себе пышущее жаром тело. Так они стояли, легонько покачиваясь, довольно долго. Он был высок, и лицо Али оказалось прижатым к горячей влажной шее, поэтому ей пришлось вдыхать запах его волос и кожи. И это, к ее удивлению, не было неприятным. Туалетная вода соседа, надо признать, оказалась хороша. Запах лаванды едва различался, и Аля могла бы поспорить, что уловила еще запах бергамота и лимона. Однако в целом, несмотря на выраженный цветочный аромат, это был запах, который способен выбрать для себя далеко не каждый мужчина.
Но вот он слегка отодвинулся от нее и едва слышно прошептал:
- Простите, закружилась голова. Спасибо...
Аля хотела ответить, однако не смогла, потому что голос неожиданно пропал, и она лишь тихонько пробормотала что-то не совсем вразумительное. Мужчина мучительно закашлялся, и ей пришлось опять прижать это горячее тело к себе. Наверно, она могла бы стоять так очень долго, потому что ей было совсем не тяжело...
Наконец он был уложен в постель.
- Послушайте, Артур Михайлович, сейчас я Вас покормлю, потом полечу, потом оботру теплой водой с уксусом, чтобы сбить температуру. Вернусь через минуту.
Она собиралась принести из дома куриный бульон, который, к счастью, был сварен только вчера. С тех пор, как Аля осталась одна, приготовление пищи было сведено к минимуму. Бульоны постепенно вытеснили супы и борщи, а вместо второго все чаще готовились какие-то простенькие салатики.
Бульон был подогрет, но он наотрез отказался от еды, с трудом осилив длинную фразу:
- Сначала лечение, потом обтирание, потом еда.
Что было делать? Не спорить же с ним, в самом деле? И ей пришлось согласиться.
Аля долго массировала больному голову, легко касаясь кожи подушечками пальцев, и внимательно рассматривала его лицо. Черные волосы были коротко острижены, виски густо серебрились сединой. Губы резко очерчены, на правой стороне нижней змеился довольно заметный шрам, который, однако, совсем ее не портил. Нос можно было бы тоже как-то описать, но ей ничего не приходило в голову, поэтому Аля просто назвала его подходящим носом, ведь он и вправду подходил к этому лицу. Лоб был высоким, подбородок упрямым, только вот худоба... Еще немного, и человека можно будет назвать болезненно худым. О глазах она не могла сказать ничего, потому что они были до сих пор закрыты. Мужчина был красив, очень красив... Такие должны, наверно, состоять у государства на учете и давать клятву иметь не менее десяти детей.
Когда Аля закончила, то зачем-то поднесла руки к своему лицу и вновь близко почувствовала его запах. Интересно, почему это так волновало ее? Однако крамольная мысль была тут же забыта. В этот момент ей меньше всего хотелось что-то анализировать.
- Ну вот, первую часть плана мы выполнили. Вам легче? - спросила она по-прежнему тихо.
- Почти не болит. Хорошо-то как... - прошептал он и снова закашлялся.