Личный фотограф смерти (СИ) - страница 17

— Это не его кровь, — прорычал Луис. – Не мельтеши, Ден!

Под вопли мальчишки и хрипы кота Луису, наконец, удалось не только открыть Лами пасть, но и увидеть застрявшую в ней кость. Она застряла глубоко, передняя ее часть намертво закрепилась между задними зубами, а другой ее конец ушел в горло. Скольких трудов и прокусанных пальцев ему стоило извлечь её, Луис впоследствии старался не вспоминать.

Через полчаса фотограф удручённо рассматривал свои обглоданные конечности, с трудом отмытые от крови и кошачьих слюней. Результат не впечатлял, укусы перемежались с длинными глубокими царапинами, всё ещё продолжавшими понемногу кровить.

Виновник последнего часа сидел на окне кухни, и тоже пытался отмыть языком свой потёртый после потасовки мех. Изредка он брезгливо посматривал на своего спасителя, явно не испытывая к нему не только благодарности, но даже хоть каких-то добрых чувств. Луис тоже поглядывал на животное далеко не ласково, руки горели, а стоило пошевелить пальцами, как из всех ранок начинала сочиться кровь. Он подумал о том, что надо было оглушить кота перед процедурой, головой об пол, например.

— Вот, Луис! Я принес. — Деннис грохнул перед ним на стол аптечку. – Еле нашёл, мама её распаковать забыла. А в ванной только аспирин и бинт.

— Давай сюда, — протянув руку, Луис зашипел сквозь зубы. – А, чёрт, больно!

— Можно я? – робко попросил Деннис. Он смотрел на Луиса, как на супермена, тот в его глазах достиг неимоверных высот в рейтинге кумиров. К тому же, мальчик чувствовал вину за изуродованные его котом руки Луиса.

Деннис достал из аптечки перекись. Когда закончив обрабатывать боевые раны, он взялся за бинт, пациент бурно воспротивился.

— Только без бинтов!

— Почему? – непонимающе посмотрел Дени. – Мама всегда меня бинтует, если я порежусь.

— Ты посмотри на них, — Луис мученически протянул потрёпанные конечности. – В клочья! Да если их сейчас бинтовать начать, я на мумию стану похож. Нет уж! Пластырь есть?

Он обмотал пластырем несколько пальцев с самыми глубокими укусами.

— Вот и все, — удовлетворенно произнес Луис и покосился на кота, вышедшего из переделки с гораздо меньшими потерями. Тот развалился в царственной позе и на фоне окна смотрелся донельзя величественно. О его недавнем позоре напоминало только до сих пор валяющееся на полу полотенце, все в пятнах крови и серой шерсти. Ну и еще погрызенный спаситель.

Возвращаясь, домой, Луис посоветовал мальчику осторожнее давать коту курицу.

— А то у меня это последние запасные руки! – пошутил он напоследок.

Оказавшись у себя, фотограф понял, что у всего происшедшего один единственный, но немаловажный плюс. Ему напрочь расхотелось депрессировать по поводу событий с перевернувшимся автобусом.

Вечером раздался стук в дверь. За ней оказалась мать Денниса, с блюдом в руках.

— Я не очень поздно? – обеспокоенно спросила она. На часах было десять вечера. Детское время для Луиса.

— Нет-нет, я поздно ложусь. Входи. — Он посторонился, пропуская Трейси внутрь.

— Спасибо. — Она прошла вслед за ним в кухню, где и поставила накрытое салфеткой блюдо на стол.

— Вот. Это моя благодарность за спасение кота. Банановый пирог. Сама испекла.

После этих слов Луису немного взгрустнулось. Банановые пироги он не слишком любил. Отец часто покупал их, когда в очередной раз, заявлялся за полночь, заставляя маленького Луиса сидеть в темной страшной квартире в ожидании родителя. Магазинные пироги отдавали прелой бумагой, тесто было жесткое, а крем приторный и комковатый. Пока была жива мама, она их часто пекла, после этого отец, видимо, желая хоть как-то восполнить её отсутствие в жизни сына, и стал их покупать. Жаль повод выбрал неверный, с тех пор эти пироги стойко ассоциировались у Луиса со страхом и отчаянным ожиданием.

— Где у тебя тарелки? – Трейси деловито сняла салфетку со своего кулинарного творения, явно намереваясь накормить соседа прямо сейчас.

— Э… там….— Он заторможено кивнул в сторону раковины. Тарелки там и вправду были, жаль ни одной чистой не наблюдалось.

— Да ты кладоискатель! – обескуражено отметила Трейси, оглядев впечатляющую конструкцию из грязной посуды.