Личный фотограф смерти (СИ) - страница 19

Автобус начало трясти, Луис едва не упал, с трудом удержавшись за поручень. А потом машину сотряс безумной силы удар, фотографа швырнуло вперед, над сиденьями.

Прямо в окно.

Он успел закрыться руками, но стекло лопнуло и осыпалось осколками до того, как он в него врезался. Луиса выбросило наружу. Он ещё успел удивиться, что вокруг яркий свет, а не кромешная тьма, а потом его ударило об землю. Он несколько раз перевернулся и замер, чувствуя себя так, будто в теле не осталось ни одной целой кости. Боль полоснула по нервам и пропала. Он вообще перестал ощущать своё тело. Так и лежал, глядя в нестерпимо яркое голубое небо, в обрамлении многоэтажных домов. Единственное что он чувствовал, это как под его головой растекается что-то тёплое, почти горячее. Вот оно достигло шеи, начал пропитываться и тяжелеть воротник рубашки.

«Кровь», — вяло подумал Луис, и с внезапной чёткостью понял, что умирает. Картинка перед глазами начала тускнеть, как на выцветшей открытке. Его ослепила яркая вспышки от фотоаппарата.

«Это я», — мелькнула мысль. А потом он умер.

Проснувшись, Луис неосознанно первым делом ощупал голову и шею в поисках крови. Ничего не обнаружив, он откинулся на подушку, и только после этого выдохнул.

Вызовов не было, и Луис всю первую половину дня провалялся в постели. Это было не сложно, если учесть, что проснулся он после полудня.

В четыре часа дня желудок уже вовсю требовал еду, но вставать не хотелось.

В дверь постучали. Луис недовольно поморщился и попытался зарыться в одеяло. Не помогло, стук перешёл в барабанную дробь, разве что ногами не стучали.

— Это уже начинает надоедать, — прорычал фотограф, сползая с постели. – Такое впечатление, что за стеной живет родня, которой я должен!

Рывком распахнув дверь, он, как и ожидалось, увидел за ней Денниса.

— Здрасьте! Меня мама послала! – выпалил тот, прямо светясь от радости.

«И я о том же мечтаю», — кровожадно подумалось Луису.

— Куда? И за что?

— А? Да нет, она послала меня сюда, сказать, что мы ждём тебя сегодня на ужин, — огорошил нежданный визитер.

— За… зачем? – икнул Луис. Ему вдруг остро захотелось захлопнуть дверь перед носом мальчишки.

— Просто, когда мама увидела твои руки, то решила, что одним пирогом отделаться будет просто свинство, —пояснил сосед. – Так ты придёшь?

Заметив, что Луис колеблется, быстро добавил:

— Мама велела передать, что ничего экс-тра-орди-нар-ного, —выговорил он по слогам, – не будет. Простой домашний ужин. Без выкрутасов, — добавил уже от себя.

— Хм... — ответил Луис.

— И ещё она сказала, правда я не понял, что это значит, что у тебя, наверное, всё равно проблема с кладом? – увидев улыбку Луиса, Деннис сразу оживился.

— А о чем это она?

— Неважно. Так во сколько мне надо явиться? – Решиться на согласие, скорее всего, его толкнул бурчащий желудок.

— В семь. Ну, я пошёл, я буду помогать. — Деннис вприпрыжку умчался. Он был донельзя счастлив и Луис подумал, что это видимо от того, что в кои-то веки у матери выходной. Ему не слишком хотелось влезать в их тихий семейный уют, но искушение отведать горячей домашней еды, вместо заказанной и разогретой, победило.

Он прошёл в кухню, уселся за стол и, взявшись за ложку, прямо с блюда начал есть пирог. И не успокоился пока не истребил весь до последней крошки. После чего со вздохом оглядел раковину и отправился мыть посуду. Ведь блюдо надо было вернуть чистым, а подступиться к мойке не истребив грязные столовые принадлежности, не было никакой возможности.

Ужин и вправду оказался без излишеств. Салат из свежих помидоров, бифштекс с картошкой и десерт в виде черничного пирога с мороженным.

Всё было настолько мило и по-семейному, что Луис всерьёз занервничал, чувствуя себя не на своем месте. Изредка общаться с людьми ему, конечно, приходилось, тем более что и Трейси и Деннис ему нравились, но такое плотное общение, заставляло ощущать себя не в своей тарелке. Захотелось побыстрее вернуться домой и все-таки встречаться с соседями, но не столь плотно. И, когда за Луисом наконец закрылась дверь собственной квартиры, глубоко внутри окопались две созвучные эмоции. Первой было облегчение, что вечер закончился, а второй – удовлетворение от очень вкусного и по-настоящему домашнего ужина.