Личный фотограф смерти (СИ) - страница 40

— Ну же, Лами, скотина ты тупая, иди ко мне, — ласково заговорил Луис, чувствуя, что сегодня ему не обойтись без ободранных рук. В лучшем случае…

Оставался шанс заговорить кота добрым голосом.

— Я тебя не обижу, так тюкну об стену и всё. Ну, Лами, гад ты волосатый…

С этими словами он протянул руку и, увернувшись от острых когтей, пропоровших воздух, схватил кота за шкирку. Левой рукой он крепко держался за кирпич, упирающийся ему в бок.

Лами забился, пытаясь вырваться, закрутился, вскидывая задние ноги и оставляя Луису на руках новые кровавые росчерки, взамен тех, что уже зажили и тонкими белыми полосками раскрасили его руки.

— Да чтоб тебя! – возопил Луис и понял, что долго он Лами не удержит. Обернувшись, он увидел испуганного Денниса, выглядывающего в окно. – Дени, отойди! Я его на подоконник брошу!

Другого выхода у него не было, идти обратно с беснующимся и рвущим в кровь руку животным, у него бы не получилось. Да и кот был тяжёлым, а уж дергающийся почти десятикилограммовый Лами точно не способствовал сохранению равновесия.

Луис прижался к стене и собрался, потом размахнувшись, швырнул кота в окно, изо всех сил вцепившись в единственную опору – кирпич. Кот заорал, и заткнулся, только рухнув на карниз окна, начал соскальзывать, но наконец-то использовал когти по назначению и, уцепившись ими, подтянулся и исчез в недрах кухни, откуда тут же раздался радостный вопль Денниса:

— Лами!

После броска Луис начал стремительно крениться вперёд. Он попытался выровняться, продолжая держаться онемевшими от усилий пальцами за кирпич, и у него скорее всего получилось бы, если бы не его ненадёжная опора. Кирпич оказался не столь хорошо закреплён, как хотелось верить Луису. Он не успел толком выпрямиться, когда понял, что этот кусок камня по-прежнему у него в руке, вот только к стене он больше не крепится. Луис бросил его и правой рукой отчаянно попытался схватиться за кирпич, на котором сидел Лами. Не глядя, у него это получилось плохо, рука схватила воздух, Луиса резко повело вперёд и он, окончательно потеряв равновесие, сорвался с бортика и рухнул вниз.

— Луис! Нет! – отчаянный крик, удар и прежде чем провалиться во тьму мысль: «Вот и расплата…»

— Мам, можно я возьму ещё сосиску?

— Себе или Лами? – строго спросила Трейси, наливая в чашку какао.

— Ну, мам, он так смотрит… — принялся канючить Деннис.

— Мне кажется, он вполне наелся своим кормом и сосиска ему не нужна. — Трейси придвинула какао к сыну.

— А вдруг не наелся? – не отставал мальчик.

— Судя по его брюху, он никогда не наедается. Скоро уже ходить не сможет, — вздохнула мать. – Ты сам ешь давай.

Деннис принялся расстроенно ковыряться в яичнице. Ему в голову пришла идея отдать коту хотя бы огрызок своей сосиски, но Трейси зорким глазом следила за ним, прихлёбывая кофе. Она выучила все его трюки по скармливанию вкусных кусочков из тарелки.

— Мам, а можно мне… — Деннис принялся с вымученным видом придумывать, что бы попросить, чтобы отвлечь маму.

— Всё, что нужно на столе, — благодушно ответила мать. – Ешь.

С горестным видом мальчик откусил малюсенький кусочек сосиски, видимо, всё ещё не теряя надежды порадовать кота.

Через пару минут Трейси не выдержала такого издевательства над едой:

— Дени, доедай быстрее. Нам пора ехать в больницу, ты не забыл, что сегодня выписывают Луиса?

— Я помню! Сейчас… Всё! – запихав остатки еды в рот, он быстро запил всё какао, и со стуком поставил чашку на стол. – Я готов!

— Наконец-то, — с облегчением вздохнула Трейси. – Идём.

Уже в машине, подъезжая к больнице, Трейси покосилась на ерзающего от нетерпения сына:

— Соскучился?

— Ещё бы! Нас же к нему почти не пускали, даже поговорить нельзя было нормально. Хорошо, что его уже домой отпускают!

— Дени, я надеюсь, ты помнишь, о чём мы с тобой говорили?

— Да, помню.

—Уверен?

— Да уверен-уверен, — пробурчал мальчик.

— Дени, я серьёзно! Я и так с Луисом вовек не расплачусь, за то, что он тебя с окна спугнул. Поэтому… повтори.

— Поэтому, я не должен слишком сильно докучать Луису, а особенно если это касается Лами. Я должен как следует запирать окна и двери и следить, чтобы Лами никуда не сбежал. Ну, мам!