Лицом к лицу с расой - страница 45

В Ираке меня не раз поражала неспособность многих негров с высшими офицерскими званиями обдумывать проблемы. Однажды я просил поддержку с воздуха района, из которого повстанцы часто обстреливали из миномётов американские базы. Негрофицер отказался предоставить поддержку с воздуха, предложив для уничтожения миномётов разместить снайперов в деревьях. Ирак — выжженная пустыня. Деревья там, если и есть, то, главным образом, это специально поливаемые финиковые пальмы. Снайперов они не выдержат. Тот офицер старательно и храбро нёс службу, но его глупость про снайперов по сей день меня поражает. Плохая работа с личным составом оборачивается потерей возможностей. Мне потребовалось несколько часов, чтобы получить поддержку истребителя-бомбардировщика. Бесценное время было потрачено впустую, а жизни солдат подверглись необоснованной опасности.

Таким же образом в Ираке, мне пришлось охлаждать напряжённость в отношениях между белым подполковником авиации Национальной гвардии и чёрным прапорщиком. Белый полковник был ветераном Вьетнама. Ещё свежи были у него не самые тёплые воспоминания о поведении чёрных со времён своего призыва. А прапорщик был совершенно бесполезным. Мне удалось достаточно просто решить проблему. Я держал их порознь. Чёрному я не давал вообще никакой работы, и он проводил часы бодрствования играя в видеоигры.

Однажды я встретил майора-негра, который был настолько поражён стандартным номером на бампере транспортного средства боевой единицы, что пятиминутное техобслуживание превратилось в послеобеденный марафон. В чём же была проблема? Каждая боевая единица получает определённый номер. Он нанесён на переднем и заднем бамперах в соответствии со стандартным номиналом, по которому каждое транспортное средство оказывается относящимся к определённому отделению. Например, 1-300 IN K-6 означало рота Кило, 1-й батальон, транспортная единица Инфантерии № 300. У различных боевых единиц есть слегка отличные стандарты нумерации, но их не трудно вычислить любому, но не тому чёрному майору, впавшему в прострацию.

Он был действующим офицером и его неспособность понять очевидное распространилась в более важные сферы. Вскоре, замедлил свои функции, а в некоторых местах даже остановил свою деятельность штаб батальонного уровня. Рядовыми процедурами, такими, как, например, координированием комендантской службы и артиллерийскими стрельбами стало сложно управлять. В конечном счёте нормально уже ничего не функционировало. Если у головы, под началом которого находится 500 человек, нет мозгов для выполнения ежедневных заданий, а командир не пользуется необходимым для выполнения его приказов уважением, служба идёт под откос. Люди становятся вечно недовольными и начинают доставлять неприятности. Во время ряда учебных маневров артиллерийские снаряды 155-миллиметрового калибра упали на опасно близком расстоянии от наблюдателей. Младшие офицеры дали ему кличку Жертва аборта. Его потихому убрали, но так, что это не помешало ему продвигаться по службе.

Не все чёрные и прочие небелые были такими дезорганизаторами работы. Многие были просто чудесными солдатами. Но, то, что я видел, было то, что причиной почти каждой крупной проблемы, несчастного случая или скандала, свидетелем которых я являлся на службе, был чёрный либо латиноамериканец.

Чёрные офицеры служат часто не удовлетворительно, но они, по крайней мере, не совершают преступления, распространённые среди молодых чёрных военнослужащих. В качестве комвзвода в мирное время, я всегда был в курсе проводимых расследований изнасилований. Подозреваемые неизменно были негры. Белые напивались и хулиганили, но я никогда не слышал, чтобы белые насиловали. Благодаря этим расследованиям я узнал новый для себя термин; «паровозик». Он означает групповое изнасилование, совершаемое мужчинами, выстраивающимися в ряд, в ожидании своей очереди. Этот термин — сугубо чёрный сленг.

Один чёрный солдат, служивший в моём взводе, хорошо нёс службу и старался, но у него за плечами был тяжёлый «багаж». Его забрали в военную полицию за вождение в нетрезвом виде, и мне пришлось выдавать ему всё боевое оружие заново. Он сказал, что оно было у него похищено, но я подозреваю, что он его просто продал. Однако, службу свою он нёс хорошо, и я старался ему помочь, когда его таскали в гражданский суд по делу об изнасиловании. Мы даже освободили его от отправки на неделю раньше его сослуживцев, чтобы дать ему возможность присутствовать на судебных заседаниях.