Lifes - страница 2
Он приходит мимо её дома каждый вечер. Любуется её силуэтом сквозь легкую ткань занавесок, с удовольствием вслушивается в звонкий смех и идет дальше. Она замужем за его братом. У них крепкий счастливый брак, и Юнги действительно радуется, когда видит их вместе – веселых, влюбленных и очень радующихся каждому его визиту, ведь с братом у них отношения прекрасные.
- Если мы привлечем к этому генерала Ким, то наши шансы…
- Юнги, - Сокджин окликает его резко и грубо, и мужчина удивленно смотрит на короля, - я не знаю, что с тобой случилось, но так нельзя. Ты себя скоро сожжешь.
Главный советник императора смотрит на него широкими от удивления глазами и потрясенно молчит несколько минут, пытаясь взять чувства вновь под контроль.
- Ты мне не только советник, но и друг. И если я с помощью своей власти смогу сделать что-то для себя, то ты должен мне об этом сказать.
- Всё в порядке, мой король, - Юнги легко улыбается и зарывается в спасительные документы почти с головой, - моя душа принадлежит Чосону, и всё, чем вы можете наградить меня – это стать самым великим императором.
Юнги даже не врет сейчас.
Просто собственные желания в списке приоритетов стоят в самом конце, но вот благо родной страны всегда только на первом.
========== 3. Первая жизнь Чон Хосока ==========
Комментарий к 3. Первая жизнь Чон Хосока
BTS – Lost
Кто сказал, что быть придворным лекарем легко? Покажите этого вруна Чон Хосоку, и он с удовольствием вольет в него все те яды, которыми пытаются отравить императора и его младшего брата. Дни и части ночей молодого врача уходят только на то, чтобы обеспечить запасы противоядий, а уж на выполнение и других обязанностей времени мало.
И, тем не менее, Хосок всё равно умудряется находить проблемы на свою голову.
Ей где-то около двадцати, на лице нет живого места от почти черных синяков, на спине — от ударов плетью, и лекарь просто не может заставить себя успокоиться — какие-то твари избили еще ребёнка до полусмерти и выбросили на улицу погибать. Он нашел её вообще случайно, когда почти под утро возвращался домой из дворца, перебирая в уме список дел на следующий день. Теперь вот сидит, ждет, пока лекарства подействуют и девушка очнется. Хотя… может, лучше бы ей и не просыпаться? Больно же будет, очень больно.
Но нет, она начинает шевелиться, тихо стонет и всхлипывает, стоит коснуться щекой чего-то, а после и вовсе смущенно краснеет — лежит-то она обнаженной под простыней на животе, чтобы не тревожить раны. Хосок тут же протягивает ей чашу с водой, помогает приподняться и попить, а после аккуратно выспрашивает о причине таких побоев.
От услышанного у лекаря седеют волосы.
Новый министр финансов, у которого она служила на кухне, задумал глобальный переворот, и девушке не посчастливилось однажды совершенно случайно услышать некоторые детали. Её заметили, избили, чтобы это было похоже на наказание, и выбросили на улицу с надеждой, что к утру несчастная умрет. Однако в ней оказалось слишком много упрямства, и поэтому служанка упрямо ползла к дому лекаря.
— Если бы не вы, так и случилось бы, а теперь вы сможете предупредить нашего императора, — она улыбается с болью, но когда благодарно смотрит на Хосока, он просто застывает.
Её глаза серые, будто море перед бурей, и почему-то лекарь сейчас отчетливо слышит крики чаек.
Он оставит её у себя, пока раны не заживут. А если и повезет, то чуть дольше. Где-то на всю жизнь.
— Значит, снова министр финансов, — задумчиво тянет Сокджин, — значит, нам нужно поторопиться с решительными действиями. А вы как считаете, мой верный лекарь?
— Раньше я и не думал, что есть столько путей, которыми я не смогу пойти, которые мне не осилить, — Хосок тянет слова совершенно случайно, обдумывая каждое из них, потому что ему необходимо понимание молодого короля. — Не потому ли, что я становлюсь… взрослее? Циничнее? В общем, сейчас мне есть ради кого бороться, и ради кого всё же осилить эти пути.
Сокджин благодушно кивает и сообщает:
— Этой женщине я смогу обеспечить свою защиту.
И вот теперь Хосок удивляется, потому что своему королю о ней он даже и не говорил.