Лилия для морского дьявола - страница 5

– Не понимаю. Все так, как и должно быть. Код прописался в твоем ДНК, организм перетерпел мутацию, но на твои эмоции – это повлиять так быстро не могло. Должно прийти понимание, осознание… А тут такие резкие перемены. Страх сменился любознательностью и интересом. Что-то пошло не так. Надо срочно провести дополнительные исследования. Мне нужно взять у тебя немного крови. Не бойся, это будет не больно. Обещаю.

Юнистиан быстро достал из ящика овальный темный футляр, из которого он извлек какую-то длинную прозрачную тонкую трубку и двинулся ко мне. И тут, мне вновь стало страшно. Я спрыгнула с кровати и отбежала в сторону со словами:

– Ненавижу уколы. Поэтому это все-таки мой сон, и давай обойдемся без этой малоприятной процедуры. Я болтаю с тобой и не боюсь, потому что ты мне снишься. Знаешь, я, если честно, удивлена такому необычному сновидению, но мне так много хочется у тебя спросить. Ты для меня, как инопланетянин с другой планеты, с которым мне посчастливилось случайно встретиться. Это так удивительно.

Наг замер, потом отложил свой непонятный прибор на стол и как-то вкрадчиво уточнил:

– Значит, ты считаешь, что все происходящее сон?

– Да, – уверенно кивнула я.

– Хм, интересно. А можно спросить, почему ты так решила?

– Потому что ты – вымышленный персонаж из мифов, – усмехнулась я. – Нагов не существует. Даже не представляю, почему мне приснился такой странный сон… Вроде я не любительницы мифологии.

Внезапно я осеклась, потому что поймала взгляд Юнистиана, в котором увидела сочувствие и некую долю жалости. Продолжая смотреть на его лицо, осторожно спросила:

– Это не сон?

– Расскажи, что ты помнишь? – послышалось в ответ.

Прижав руки к груди, я обратилась к своей памяти, и сразу же поняла, что у меня напрочь отсутствуют воспоминания, и поэтому ошеломленно прошептала:

– Я ничего не помню.

– Посмотри на меня, – приказал наг. В его голосе зазвучали металлические звенящие нотки, безумно пугающие, и я помимо своей воли подняла на него глаза. Наши взгляды встретились. Узкие зрачки стали расширяться, превращаясь в манящие искрящиеся озера. Послышалось шипение, от которого я постепенно впадала в непонятное состояние, похожее на транс. Омуты цвета плавленого серебра затягивали меня все больше, и в какой-то момент перед моими глазами, как калейдоскоп понеслись воспоминания.

Маршрутка, как всегда, в это раннее время суток, пришла к моей остановке жутко переполненной. Заскочив на последнюю ступеньку микроавтобуса, я задержала дыхание, мысленно чертыхнувшись. В салоне витало непередаваемое амбре из кисло-горького аромата пота, чьей-то «ядерной» туалетной воды, мятного запаха зубной пасты или жевательной резинки. Дополнял все это «великолепие» табачный дым, который проникал в салон из кабинки водителя, смолящего дешевую сигарету, наплевав на закон о запрете курения в общественном месте. Радио, в буквальном смысле этого слова, надрывалось от очередного современного шлягера, на который никто не обращал внимания, даже сам шофер.

Внезапно меня ощутимо толкнули в спину, и раздался недовольный женский возглас:

– Подвиньтесь немного. Ехать всем нужно. Я на работу опаздываю! – а затем последовал очередной тычок. – Вы меня слышите?

В принципе в жизни я человек не скандальный, стараюсь сглаживать конфликты и обходить острые углы, но сейчас моему терпению пришел конец. На языке вертелось много едких фраз, но прежде чем я успела промолвить хоть слово, водитель рявкнул:

– Мест больше нет! – и нажал какую-то кнопку на панели.

Тут же раздался возмущенный вопль несостоявшейся пассажирки, но автоматически закрывшаяся дверь приглушила ее брань в сторону шофера, который посмел ее «не взять». В зеркале заднего вида я заметила, как гадко улыбнулся водитель, а затем он резко нажал на газ. Маршрутка рванула вперед, поднимая вверх брызги грязно-мутной лужи. Осень выдалась дождливой и холодной. Сентябрь только начался, а народ уже утеплился, достав из шкафов теплые куртки и шапки.

Кто-то в салоне хихикнул, и стало понятно – скандалистке немало досталось, но мне ее было не жаль, терпеть не могу хамов, считающих, что весь мир крутится исключительно вокруг них.