Лимон - страница 33

Я не мог больше смеяться. От бессонницы, мучавшей меня прошлой ночью, мое сердце стало податливым и легко меняло настрой. Я это почувствовал. Прошло какое-то время, но недовольство так и не прошло. Надо было бы рассказать об этом О. Заговори я с ним, возможно, я смог бы еще раз посмеяться занятной истории. Но почему-то я не смог ничего сказать. Я завидовал О., который в своих здоровых эмоциях никогда не терял баланса.

У меня хорошая комната. У нее, правда, есть недостаток: стены тонкие, поэтому остро ощущается сырость. Из одного окна видны деревья и скала неподалеку, из другого открывается вид на железную дорогу Иикура за полем Окумамиана. Видно еще старое дерево — литокарпус,[53] рядом со старинной усадьбой Токугава.[54] Это дерево, которому уже столько лет, было самым интересным из всего, что я мог охватить взглядом. Разве листва на литокарпусе краснеет с наступлением сезона дождей? Сначала я с сомнением предположил, что это отблески предзакатного солнца — такая была краснота. Однако пошел дождь, а цвет остался таким же — ничуть не изменился. Значит, это собственный цвет дерева. Через несколько дней я вспомнил классическое хокку:[55]

Затем вместо последней строчки я попробовал подставить «пурпурный литокарпус» и обрадовался. Взглянув свежим взглядом на стихотворение еще раз, я решил, что и средняя строчка «прошел, оставляя след» должна звучать по-другому: «идет, оставляя след».

Рядом с окном, выходившим на скалу, на расстоянии вытянутой руки стояло дерево канахидэ из семейства магнолиевых. Я подумал, что его цветы не подходят к темным ночам в период майских дождей. Что ни говори, сезон дождей просто невыносим. Идет дождь, и моя комната пропитывается сыростью. Когда я вижу воду на подоконнике, совсем унываю. Беспричинно злюсь. Тяжелое небо низко нависает над землей.

Как-то раз я ругал свою комнату.

— Эх, ты. Словно дно старой лодки!

Мне стало смешно оттого, как я это сказал. Настроение изменилось. Бывало, мама ворчала на меня. Поругает совершенно спокойным голосом а потом начинает смеяться. Чем-то похожее ощущение. Мое воображение нарисовало картину, как я постелив циновку на дно старой лодки, плыву по широкой реке. Именно в такие моменты даже отзвуки унылого дождя звучали занятно.

Время перевалило за вторую половину дня, закончился дождь. Я направлялся в район Акасака в гости к А. Он был из нашей компании в Киото. Как-то раз и Вы приходили на наше собрание. Если помните, А. тогда был с нами.

В апреле, после нашего отъезда, уехало еще трое, на ком держались все литературные собрания. Вместе с пятью бывшими участниками собраний мы возобновили встречи в Токио. Решили с января будущего года издавать литературный журнал. Каждый из нас должен был ежемесячно вносить определенную сумму на издание, а также предлагать свои рукописи. Я зашёл к А., чтобы отдать ему свой взнос.

Недавно у А. возник конфликт с семьей. Это было связано с его женитьбой. Поступи А. так, как хотел сам, ему бы пришлось пойти наперекор родителям. По крайней мере, для родителей это выглядело так. Я был другом А., и его проблемы требовали моего участия. Сначала я думал, что нужно охладить его пыл. Во всяком случае, делал все возможное, чтобы не разжигать страсти. Чем больше раздувалась эта проблема, тем больше я б — клялся, что должен вести себя именно так. Однако он все настойчивей давал понять, что ни в какой ситуации не будет подчиняться условиям, поставленным другими. Только теперь я понял, что человеческий характер, слабо выраженный в обычных условиях, при таких обстоятельствах приобретает четкие контуры. Более того, благодаря испытаниям его характер становился тверже. Я считаю это достойным.

Придя к А., я неожиданно столкнулся с компанией, которая недавно приехала в Токио. Они спорили по поводу письма посредника в конфликте А. с родителями. А., оставив их дома, ушел за покупками. В этот день я ни на что не реагировал. Я слушал их беседу и молчал, чувствуя себя одиноким. И тут кто-то сказал: «Если он говорит, что понимает А., то почему же он не делает все возможное, чтобы помочь». Слова были сказаны жестко. Стоит ли говорить, что они относились к посреднику.