Лимпопо, или Дневник барышни-страусихи - страница 32

Вечерние сумерки огласил ужасающий вопль, сменившийся декламацией:

Неожиданно все окрестности, покуда хватает глаз, затопило водой. Местных, которые еще не успели очухаться, выгнали в поле, где, стоя по пояс в воде, они строили дамбу. Меня это поразило.

Напевая что-то меланхолическое, они усердно трудились на этой диковинной стройплощадке. Дамба стала расти.

— Не пойму, зачем они это делают, — недоумевал Злыдень. — Ведь вода уже все затопила…

Его просветил Усатый:

— Четыре года назад тут было уже наводнение. Тогда сюда прибыл кровавый упырь Кондукатор и велел им построить дамбу.

— Ну и что?

— А они ее не построили, сами видите. И боятся теперь, что он снова приедет. И увидит, что дамбы нет.

— Кто боится?

— Ну, тот кто отвечает за дамбу, которой нет. Так надо хоть задним числом построить.

— А он не спросит у них, как попала сюда вода, если здесь была дамба?

— Этого я не знаю.

— Я бы точно спросил.

— А они бы ему ответили, что не знают. Была, мол, дамба, а вода все-таки просочилась.

В разговор вмешался Очкарик:

— Да, непросто понять его логику. Он как-то распорядился, чтобы все предприятия показывали производительность выше среднего уровня по стране.

— И что?

— Все ответили, есть, покажем.

Говорят, что скульптуры в лесу вырезают два брата-сарацина — Мартон и Дёрдь, бежавшие в наши края из какой-то южной страны. Когда на главной площади города Ф. из фургона, переправлявшего нелегалов, выгрузили все племя, оба брата буквально остолбенели, увидав в центре площади огромную черную конную статую[18]. А потом они углубились в лес и принялись там своими топориками-мачете вырезать деревянные статуи. Настолько силен был шок от увиденного на той площади.

— После того как были разрушены храмы, жители Ф. построили копии двух церквей под землей. Горожане не столько строили, сколько рыли, тесали, долбили, углубляясь в скалу подобно тому, как выдалбливают из цельного куска дерева тамбурин. Они выбрали и вынесли на поверхность внутренности скалы, вытесали внушительные фасады. Разумеется, надо представлять это не в зеркальной симметрии, то есть вниз головой, а так, как если бы в гигантский грузовой лифт поместили собор и опустили вниз. Снаружи едва виднелся один только шар от креста на башне, который смахивал на макушку замшелого доисторического валуна или на чей-то череп. Бывало, что люди, идущие мимо, о него спотыкались или просто пинали, как пинают обычные камни. Конспирация вокруг местонахождения двух церквей была столь глубокой, что строителям по окончании всех работ вырезали языки, чтобы не разгласили тайну и никто не разрушил опять соборы. Два епископа, что строили эти храмы, еще долго, играя в покер или в очко, пытались хитростью выведать один у другого, куда он зарыл свой собор. В конце концов они унесли свои тайны в могилу. И с тех пор никому, и в первую очередь верующим, неизвестно, где искать священные здания. Даже звуки колоколов, доносящиеся до поверхности, не могут помочь пастве сориентироваться, поскольку хитроумные епископы в свое время распорядились, чтобы колокола повесили не на колокольнях, а зарыли в окрестностях, один там, другой тут. Все это запутало даже кладоискателей, которые до сих пор так и не смогли разграбить соборы, потому что входа никто не знает, — щурясь от света, закончил свою историю подземный крот Игэлае.

— В чем дело? Ведь мы договаривались встретиться с вами в Африке! — с этими словами вчера вечером вернулись аисты.

— Вам бы все шутки шутить! Расскажите лучше, как путешествовали.

И те, щелкая наперебой клювами, стали терзать наши нервы рассказами о жутких приключениях и бесчисленных и невообразимых африканских чудесах.

— А у нас с тех пор появились золотые рыбки, — поделилась я с ними новостью. — Правда, они постоянно нас забывают. Да и собственных имен не помнят. Но все же они замечательные, особенно та, которую, если она хорошо помнит, зовут Белла Эрдейи.